Наступило молчание. Из скромной гостиницы на другой стороне улицы доносился женский голос, напевавший старую мелодию «Говори мне о любви»: «Говори мне о любви, говори мне нежности…» Варди кашлянул и проговорил, почти не разжимая губ:
— Я хочу услышать, что ты меня не осуждаешь.
Жюльен, примостившийся на подоконнике, пожал плечами и зажег в очередной раз потухший окурок.
— Кто станет осуждать человека, решившего покончить жизнь самоубийством?
— Так. Ты все еще считаешь, что это самоубийство. Тогда как ты можешь рассуждать об оппортунизме?
— Я не рассуждаю об оппортунизме. Это ты.
— Я просто озвучивал твои мысли.
— Это не мои мысли. Мои-то мысли вот какие: ты одержим безумным, самоубийственным сумасшествием, прикидывающимся логикой.
— Раз это, по-твоему, не оппортунизм, то ты не имеешь права меня осуждать, — упрямо повторил Варди.
Жюльен не мог больше на него смотреть. Струйка липкого вермута сползла из уголка его рта на подбородок; это выглядело непристойно, но Варди ничего не замечал. Он все так же не менял положения ног, не снимал ладоней с ручек кресла и сохранял неестественную позу пациента, не желающего демонстрировать испуг, перед дверью зубного кабинета. Жюльен отвернулся и произнес:
— Они заставят тебя признаться, что ты прибыл с бутылочкой бактерий для распространения бубонной чумы.
— Лучше уж тифа. — Варди безрадостно улыбнулся. — Ты же все равно не поверишь.
— Ты знаешь их метод казни?
— Кто же этого не знает? Стреляют в затылок. — Он повернулся к Жюльену и сказал с прежней невеселой улыбкой: — Если ты хочешь меня испугать, то ты еще глупее, чем я думал.
— Маленькая деталь, — не сдавался Жюльен. — Они ставят человека лицом к стене, велят ему открыть рот и суют ему в рот резиновый мячик.
— Зачем? — спросил Варди, все так же улыбаясь.
— Они очень изобретательны. Пуля прошивает мячик насквозь, зато все остальное задерживается во рту. В результате отпадает необходимость каждый раз заново белить стену.
— И какие же тут могут быть возражения? — Очки Варди снова поймали солнечный луч, отчего на мгновение сделались двумя белыми бельмами, загородившими его глаза.
— Каковы, на твой взгляд, шансы на то, что они сдержат обещание насчет безопасности?
— Один против одного, — ответил Варди. — При данных обстоятельствах — вполне приемлемый риск.
— А по-моему — один против десяти, — поделился Жюльен. — Или даже того меньше.
— Тут ты не прав. После смерти старика многое изменилось. У меня вполне надежная информация.
— Ты хочешь сказать, что проглотил наживку.
— Ты достаточно хорошо меня знаешь, дабы понимать, что я все-таки не новорожденное дитя.