…
— Что в этом плохого?
— Вода из такого источника доступна только владельцам замка или лицам, равным им по крови. Враги и простецы вместо воды пили из чаши чистый яд.
Девушка даже на шаг отступила, испытующе разглядывая коварную емкость. Клубящаяся в ней вода мирно журчала и отливала серебром.
— Случалось, что недоверчивые бароны окунали в такую купель младенцев, которых поселянки приносили им, выдавая за незаконнорожденных детей…
…А некоторые норовили подержать бедняг под водой дольше нужного, решая заодно проблему нежеланных отпрысков. Но вслух этого Брюс не произнес.
В замке Загорских явно ничего подобного не держали, иначе с чего бы их наследнице так перемениться в лице?
— Зато для своих эта вода лучше любого эликсира. Выпей! — посоветовал Брюс ободряюще, уж больно сильное впечатление рассказ произвел на девушку. — Она придаст сил. Бояться тебе нечего, владельцам замка ты не враг, а по происхождению им ровня.
Элия пытливо заглянула в серебряное зеркало, потянулась зачерпнуть, заколебалась и… отдернула руку. Потом решительно вылила набранную воду из фляги на землю и даже постучала по донышку, вытряхивая последние капли.
— Пожалуй, не стоит. Ты же сам говорил, что здесь магия вся переродилась.
— Да тут и перерождаться нечему. Маги просто подкорректировали природный источник.
— А вдруг они тут тоже детей топили, — девушка завинтила опустошенный сосуд. — Я лучше в каком-нибудь болотце начерпаю. Где топятся исключительно комары.
— Все-таки ты хочешь моей смерти, — горестно заключил Брюс. — Не быстрой, так затяжной.
— Мы пришли сюда за добычей, — напомнила баронская дочь надменно. — Вот и ищи.
Можно подумать, это ее сюда силой затащили!.. Впрочем, резон в словах Элии имелся, а нарезать экскурсионные круги в этом мрачноватом месте больше не хотелось.
Хорошо хоть камни теплые… Опустившись на колени, Брюс привычно прижмурился, настраиваясь. Громада замка довлела, мешая сосредоточиться. Тянула к себе магнитом. Что-то таилось в недрах твердыни, не живое, но и не мертвое…
Глубоко вздохнув, Брюс опустил ладонь на истертую шкуру брусчатки. Она была теплой и шершавой.
Замок отозвался на первое же прикосновение. Взорвался тупой, глубокой болью, будто на гнойник надавили.
«Маг! — словно закричал кто-то ликующе. — Маг!!! Вернулся! Спасение!»
«Я не маг!» — попытался он возразить, но шквал беззвучных воплей только что с ног не сбивал.
Багровая пелена затянула глаза. В ушах нарастала разноголосица, обращавшаяся в нестерпимый звон. Ледяной, железистый вкус обложил язык… Дыхание перехватило. А потом и багрянец в глазах померк.