– Мы арестовали ее в местном клубе. Она сидела у бассейна, обедала вместе с друзьями.
– С Гленой Верстер? – спросил я.
– Да, она была там.
– У Глены Верстер черный «мерседес».
– И что?
– Ванессу Столен ударил черный «мерседес».
Внезапно Миллз снова стала полицейским.
– Вы думаете, что госпожа Верстер причастна к этому?
– Считаю ли я, что она рискнула подвергнуть себя опасности, чтобы помочь кому-то из своих друзей? Нет. Их дружба была потребительской. Барбара использовала Глену для собственного престижа, а Глена обращалась. с Барбарой как с тряпкой для мытья посуды. Но я верю, что Барбара хотела убрать Ванессу со своего пути, и она достаточно сообразительна, чтобы не использовать свои собственный автомобиль.
– Вы полагаете, госпожа Верстер могла знать об этом.
– Думаю, не помешает спросить ее.
– Я спрошу, – пообещала Миллз.
Мысль о том, что Глена Верстер будет иметь дело с детективом Миллз, заставила меня улыбнуться.
– Жаль, что не смогу присутствовать при этом, – обронил я.
– Вы не беспокоитесь о госпоже Верстер?
– Нет, не беспокоюсь.
– Тогда мне легко будет выйти на нее, – сказала Миллз с полной серьезностью.
– Вы дадите мне знать?
– Непременно.
– В таком случае вернемся к Барбаре, – предложил я.
– Сначала она вела себя вызывающе. Но когда на нее надели наручники, заплакала. – Миллз обнажила зубы в знакомой мне усмешке животного. – Я получила удовольствие от этой картины.
– Вы всегда получаете удовольствие.
– Вы хотите, чтобы я снова принесла извинения?
– Нет, – сказал я. – Продолжайте.
– Я потратила на вашу жену много времени.
– Допрашивали ее?
– Обсуждали некоторые вещи, – уточнила Миллз.
– И?
– И она отказалась признавать вину. Сказала, что я совершила серьезную ошибку. Угрожала предъявить иск. Подобный спектакль я видела сотню раз. Но когда она узнала, что вы живы, кое-что в ней, кажется, сломалось.
– Она призналась? – не понял я.
– Я имела в виду несколько другое.
– Что тогда?
– Я хотела сказать, что она сломалась. Она говорила несвязно.
Я пытался проникнуть в смысл ее слов.
– А вы уверены, что это не спектакль?
Миллз пожала плечами.
– Вероятно, нет, но не уверена.
– Почему?
– Она что-то бессвязно лепетала. Говорила странные вещи, которые никакой нормальный человек не стал бы сообщать полицейским. Мы соединили в одно целое обрывки ее информации. Завещание, ее дела с Эзрой. И потом вместе с деньгами и драгоценностями обнаружили видеокассеты.
Я колебался, не зная как спросить.
– Это уже всем известно?
– О ней и Эзре? Боюсь, что так.
Установилась тишина, и я обдумывал все, что сказала Миллз.
Наконец она нарушила молчание.