Я увидел свет. Он блеснул и исчез, а потом снова появился. Это причиняло боль. Я не хотел этого.
– Он приходит в себя, – раздался голос.
– Хорошо, по крайней мере, хоть что-то, – услышал я знакомый голос. Детектив Миллз.
Я открыл глаза на яркий размытый свет. Замигал, но боль в голове не уходила.
– Где я?
– В больнице, – констатировала Миллз и наклонилась ко мне; Она не улыбалась» но я услышал запах ее духов, напоминающий запах зрелого персика, долго пролежавшего в сумке.
– Что случилось?
Миллз наклонилась ближе.
– Это вы мне расскажите, что случилось, – сказала она.
– Я не помню.
– Ваша секретарша нашла вас утром внизу лестницы. Вам повезло, что вы не сломали шею.
Я сидел среди подушек и озирался вокруг. Вокруг моей кровати висели зеленые занавески. В ногах у меня стояла крупная медсестра с пасторальной улыбкой на лице. Я расслышал больничные голоса и почувствовал запахи больницы. Я искал Барбару. Ее здесь не было.
– Кто-то бросил в меня стул, – произнес я.
– Прошу прощения? – не поняла Миллз.
– Думаю, стул Эзры. Я поднимался вверх по лестнице, и кто-то столкнул меня стулом.
Миллз выдержала паузу. Она постукивала кончиком ручки по зубам и смотрела на меня.
– Я разговаривала с вашей женой, – сказала она. – По ее словам, вы были пьяны в эту ночь.
– Неужто?
– Очень пьяны.
Я смотрел на детектива с немым изумлением.
– Вы предполагаете, что я упал с лестницы? – Миллз промолчала, и я ощутил первый порыв гнева. – Моя жена не могла знать, насколько я пьян, особенно если это не касалось ее задницы.
– Ее слова подтвердили несколько человек, из тех кто прошлым вечером был в вашем доме, – заметила Миллз.
– Кто?
– Это не столь важно.
– Не столь важно! Боже. Вы напоминаете прокурора, – стал безумствовать я. Главным образом, потому что со мной обращались, как с глупцом. – Вы побывали в моем офисе, детектив Миллз?
– Нет, – ответила она.
– Тогда пойдите, – не успокаивался я, – посмотрите, есть там стул или нет.
Она продолжала меня изучать, и я мог заметить в ней все, кроме сомнения. Была ли эта девица искренней, или она была просто задницей? Если бы она относилась ко мне как к другу, тогда я мог бы заметить, чего в ней больше. Пока что я видел в ее глазах нетерпение и предположил, что на нее оказывали давление. Газеты опубликовали много историй о жизни Эзры и разных спекуляций насчет его смерти, приводили неясные подробности расследования, причем много раз упоминалась Миллз. Я понимал, что это дело для нее, как говорят, «либо пан либо пропал», но что-то подсказывало мне: наши личные отношения могли бы не иметь к делу никакого отношения.