Хэнк печально покачал головой, и его глаза светились по-доброму.
– Я сказал предсказуемые, Ворк, не глупые. Подумай о своем отце. Просчитай, что было важным для него. Возможно, тебе повезет.
– Возможно, – отозвался я эхом, не будучи в этом убежден.
– Слушай, дружище. Мне жаль, что ты впустую потратил время. Прости, что я не могу помочь.
– Ладно, есть другая вещь, – сказал я ему. – Это личное.
– Я могу выполнить личную просьбу. – Он потягивал пиво, ожидая.
– Речь идет о Джин.
– О твоей сестре.
– Правильно. – Я рассказал ему, что хотел.
Он взял лист бумаги и ручку.
– А теперь скажи мне все, что ты знаешь об этой Алекс Шифтен.
Я передал ему все, что знал. Это не заняло много времени.
Он сунул лист бумаги в карман своей рубашки, и в это время в бар зашли две женщины. Им было лет по тридцать пять, обе красивые. Они смотрели на нас, и одна из них постоянно обмахивала себя рукой. Хэнка это развеселило, но меня не увлекло.
– Не хотите ли присесть здесь? – спросил я, жестом подзывая женщин.
Усмешка Хэнка выдала его, прежде чем он заговорил.
– Думаю, ты мог бы воспользоваться моментом и повеселиться.
– Ну спасибо, у меня было достаточно женщин в жизни. Еще одна – это последнее, что мне необходимо. – Я начал выбираться из кабины. Он остановил меня, положив руку мне на плечо.
– Такого не должно быть в твоей жизни, Ворк. Поверь мне.
– В любом случае спасибо, – сказал я. – Возможно, в следующий раз.
Хэнк пожал плечами.
– Оставайся при своем мнении. Но послушай меня, прежде чем уйти. – Его голос стал низким и серьезным. – Будь осторожен, хорошо? Это дело получает большую огласку, даже здесь, в Шарлотт. Кто бы ни занимался им, он не будет ходить на цыпочках. Так что побереги свою задницу.
На мгновение я подумал, что зря так разоткровенничался. Но в его глазах не было ничего, кроме простой доброжелательности.
– Буду стараться, – ответил я и положил двадцатидолларовую купюру на стол.
– Эй, дружище. Я угощаю.
– Мы поговорим позже.
День угасал медленной пурпурной смертью, последним дыханием которой был вздох ветра на почти пустынных улицах. Пока я наблюдал, узкое лезвие грозы разрезало темнеющие облака, а затем исчезло. Я ощутил жару дня, исходящую от бетона под моими ногами; это заставило меня подумать об аде, пусть даже остывающем.
Если я должен спасти Джин, то хотел спасти ее окончательно, а это означало иметь дело с Алекс. Мне требовалась информация. Вот куда направился Хэнк. Я хотел, чтобы он выведал тайну, которая позволила Алекс впиться в мою сестру как клещ. Джин любила эту Алекс. Прекрасно. Но чего хотела Алекс? Как ни старался, я не мог обнаружить в ней способности любить. И все же что-то она нашла в моей сестре. Я хотел удостовериться, что в этом не было ничего плохого.