– Вазген Багдасарович, это все хорошо, но моей дочери я тяжести таскать не позволяю. Есть опасность, что …
– Еще. Никто не имел права приказать моему ученику. Только учитель. Лично!
Пока я, раздраженный подобной бесцеремонностью, вместе с супругой перетаскивал стол из кухни в комнату, Вазген Багдасарович неугомонной Шахерезадой вновь разродился очередной сказкой о преемственности мастерства, пронесенного сквозь огненные годы. В частности о том, как его героический дедушка Аристакес в смутном 1920 году, во время непродолжительных разборок между турецкими войсками и 11-й Красной Армией, закапывал на каменистых берегах легендарного озера Севан какие-то специальные хитрожопые гвоздики, дабы не достались они вероломным захватчикам. И кровожадный Сталин плакал по ночам в подушку на скрипучем кремлевском диване, ибо не мог отремонтировать жесткое ложе – не выдали севанского тайника ни папа Багдасар Аристакесович, ни дядя Вардгес Аристакесович. Даже под пытками злобных бериевских зубодеров.
* * *
О, чудо! Наконец-то свершилось! Вазген Багдасарович приступил к процедуре первичной диагностики дивана! Ассистировал ему ученик. Лично. Ну и я. На вторых ролях. Пока маэстро дирижировал карандашом и записной книжкой, мы с сайгаком лихо закинули диван на кухонный стол, затем по отмашке мастера так же резво перевернули ножками вверх.
– Так! Что мы имеем? Имеем обивку матерчатый. Ты!
– Э, учитель?
– Кто держал обивку этому дивана?
– Учитель! Обивку держал спесальный… скрепка!
– Не скрепка, а скобка, чурка!
– Скопка, учитель!
– Какой варьянт крепление обивку ты знаешь?
– Скопка, обойный гвоздик, спесальный нитка! Учитель!
Я стоял, тупо наблюдая за происходящим; мысли текли лениво и неторопливо, видимо не в силах постичь весь этот бред… Думать не хотелось; накатило сонливое безволие; казалось, меня занесло в какой-то театр абсурда, попавший в руки обезумевшего режиссера. Я уже не понимал, что тут делаю, и кто в доме хозяин. Вот уже полчаса по квартире разносились вопли учителя и ученика. Это напоминало до боли знакомую сцену из старого кинофильма про Петра I, учинившего экзамен по рангоуту выпускникам шкиперских школ Европы:
– Это?
– Грот-брам-стеньга!
– Это?
– Грот – трюм-стеньга!
– Это?
– Фор-брам-стеньга!
– Это?
– Фор-бом-брам-стеньга! – бойко выкрикивал сайгак.
Бред.
Бред.
Бред.
Чем увереннее отвечал ученик, тем азартнее терзал его ненасытный учитель. Пока я в полушоковом состоянии стоял перед ним навытяжку, Багдасарыч шуровал в потрохах вскрытого дивана, жутким демоническим голосом выкрикивая:
– Шило!