— Нет, тебе не показалось. Ты отправила его в будущее. Путешествовать по оси времени можно в обе стороны, но…
Теперь уже полностью, ничего не скрывая, он рассказал все, что знал об изобретении машины времени, о том, как к нему пришел генерал и рассказал о ее смерти, как он жил все это время, и многом другом.
Выслушав до конца, она закрыла и, помотав головой, тихонько произнесла:
— Быть этого не может.
— Пойдем, — пригласил Александр поднимаясь. — Кое-что покажу.
Пройдя в соседнюю комнату, он кивком указал ей на письменный стол. Там в беспорядке лежали фотографии Кристины, Логана, боевиков и скрепленные листы отчета "наружки". Какое-то время она в нерешительности перебирала фотографии, после чего взяла в руки отчет и погрузилась в чтение.
Кротов ей не мешал. Он задумчиво рассматривал оставленную на столе тетрадку: на обложке был изображен красный зайчик, жующий, почему-то фиолетовую морковку, а между листами была заложена изгрызенная в задумчивости ручка.
Осторожно взяв ее в руки, Александр открыл страницу. Внутри ровным аккуратным почерком были записаны имена, звания, должности… Какое-то время он просто смотрел на ровные ряды строчек, после чего осторожно, словно боясь, что она рассыплется, положил тетрадь на место и повернулся к Кристине.
Видимо, Кротов простоял так все же немного дольше, чем ему показалось, так как, к тому моменту как он очнулся, Крис уже закончила читать достаточно объемный отчет и теперь смотрела на него.
— Ладно, слушай внимательно: я не верю ни одному твоему слову, но раз у меня нет другого объяснения происходящего, будем считать, что все на самом деле так, как ты сказал, — произнесла она. — Что мы будем делать?
— Ты ничего, — глухо ответил Александр, которому было абсолютно без разницы в данный момент, во что она верит, а во что нет, лишь бы слушалась и не наделала глупостей. — А мне надо перехватить Логана и разобраться со Штопоровым.
Какое-то время она молча смотрела на него, после чего тихо спросила:
— Ты считаешь себя виноватым в ее… в том что произошло?
— Да. — Кротов сам не понимал, почему вообще позволил себе разоткровенничаться. Все-таки пока, как бы странно это не звучало, она была ему почти чужим человеком.
— Ты мог спасти ее?
— Нет, — почему-то севшим голосом ответил он.
— Тогда в чем дело? — продолжала она.
— Я мог не брать ее с собой, отправить домой, пристегнуть наручниками к батарее здесь… все что угодно! Но я взял ее с собой. Почему? Не знаю. Но это только моя вина. — Наконец озвучил он вслух то, что грызло его с того самого момента, как он отправил ее к этой злополучной школе