– Я же говорила, что тебе непременно понравится моё задание! – рассмеялась Пенелопа, хотя внешность Дианы Холланд её вовсе не тешила.
В следующую секунду в вагон вошёл Генри. Он взглянул на Диану и сразу же обрел вид человека, пронзенного стрелой Амура. Если Грейсон – который тотчас же перевел взгляд с Пенелопы на её мужа – и заметил какую-то связь, то вида не подал.
Затем миссис Шунмейкер встала и положила обтянутые розовым шифоном руки на плечи мужа, заслоняя ему обзор. Прошло несколько секунд, прежде чем их взгляды встретились, но в чёрных глазах Генри не мелькнуло ни проблеска симпатии.
Путешествие может быть долгим, пыльным, жарким и изматывающим даже для самого богатого туриста. Тем не менее, истинная леди никогда не выказывает, что ей неприятно, а посему садится в поезд или на пароход, будучи готовой к искусному притворству.
Журнал моды, февраль 1900 года.
Поезд слегка покачивался, полным ходом двигаясь на юг, но Диана решительно шла по коридорам, придерживая бледно-голубую юбку, чтобы та не мешала её широкому шагу. Она направлялась на север, в то время как стальная змея ползла на юг. Диана выпятила вперед подбородок и на ходу размахивала левой рукой. Её волосы, которые сестра так старательно уложила к ужину, немного растрепались над ушами. В менее рассеянном состоянии она бы признала, что небрежно развевающиеся локоны лишь придают ей очарования. Но сейчас чувства затмили разум, и Диана была полностью поглощена чем-то ей самой неясным. Она осознала, что произносит отдельные слова вслух и постаралась взять себя в руки, пока не начала бормотать себе под нос как дурочка.
Она шла куда глаза глядят, поскольку находилась в столь ветреном и самолюбивом настроении, что ни секунды более не могла оставаться рядом с сестрой. Ужин утомил Элизабет, и сейчас она мирно спала в их купе. Большинство пассажиров тоже спали – в слабо освещенных коридорах царила гробовая тишина. В вагоне Шунмейкеров Пенелопа и Каролина играли в карты, а мужская часть общества после ужина уединилась в той части поезда, куда дамам путь был заказан.
По-хорошему, Диане тоже следовало бы лечь спать, но она была слишком возбуждена. Поездки всегда волновали её: сильные незнакомые запахи, движение, беспокойство об отъезде и прибытии, крики проводников, и собственная усталость и обретение новых сил от смены окружения. Сам поезд тоже приводил её в восхищение: он состоял из тех же комнат и подсобных помещений, что и обычный дом, но слегка меньших по размеру, словно образцовая витрина, населенная манекенами, и все эти комнаты плавно нанизывались друг за другом, как бусины длинного ожерелья.