Вваливаюсь в пустой балкон под хор автоматных очередей с этажа повыше. Но он меня не волнует. Даже рикошетом. Не достанут, сучьи выродки.
В полу балкона люка, к превеликому сожалению, уже нет - четвертый этаж крайний для этого вида противопожарных средств. Поэтому я вбегаю в комнату. Спальня. На кровати никого нет, хотя на серванте рядами выставлен стандартный набор для подхватившего лихорадку: таблетки, капли, ингаляции. Продвигаясь в коридор, втягиваю воздух - не врет нос, где-то есть хозяин квартиры.
На полу валяется аптечка. Ну прям тебе Квейк. У меня есть не больше одной минуты, прежде чем доги вынесут дверь. Я срываю с себя липкую побагровевшую рубашку, выливаю на раны зеленку. Выпучив глаза, раскрыв рот вовсю, кричу... но не издаю при этом и звука. Крик весь в голове. Затем поливаю себя йодом, хлорофилиптом, корвалдином - всем, что было спиртосодержащим. Ведь хорошо понимаю: поликлиника не работает. Выходной до никогда. Спасай себя сам или умри. Кровь нужно остановить любой ценой.
Отрезвев от выжигающего нервные окончания болевого шока, кое-как протерев спиртом лицо и наскоро перебинтовав раны, я сдергиваю со спинки стула синюю рубашку с длинным рукавом. Под ней обнаруживаю выутюженные как лезвия темные брюки. То, что надо. В темпе молнии меняю прикид. О рюкзаке придется забыть, но это терпимая утрата.
Выбравшись в узкий коридор, и увидев в прямоугольном проеме сине-голубую окраску площадки, я застываю в полушаге. Нет, меня не поражает лежащее на ковре, в тумане мух, раздувшееся тело дяди Володи. Ни видом, ни запахом. Меня поражает то, что все это время входная дверь была распахнута настежь. А на площадке - тишина.
Похоже ль это на то, что подоспели "доги", пока я отмывался и бинтовался? Похоже, очень похоже. Доложили по рации другому отряду? Наверняка доложили. Парни, небось, уже здесь, проем на мушке держат.
В квартиру за мной может и не пойдут - зачем рисковать? - я ведь двоих дружков уже на тот свет отправил. А вот дождаться пока я сам выйду, зная, что нужно делать ноги, могут. И как только выбегу на площадку, возьмут живым. О-о, как они тогда на мне оторвутся. Лучше и не думать.
Тик-так... Тик-так...
В наскоро перебинтованной руке у меня поскрипывает рукоять ножа. Я делаю шаг вперед. В любом случае, выбора у меня нет. Другой раз побывать паркурщиком не выйдет, под подъездом уже наверняка кто-то есть. Подстрелят и полюбуются как я падаю. Так что - только в дверь. И если будут шмалять, то черт с ними. Пускай шмаляют. Если удастся, воткну кому-нибудь на прощанье нож в глаз, а нет, то и так сойдет. Немал запас грехов, есть с чем в пекло податься.