Подзадоренный этими мыслями, готовый к любой развязке, даже самой печальной, я шагаю ко входу. Нож на всякий случай держу за спиной. Переступаю порог, взглядом как ударом лазера окидываю залитую солнечным светом площадку. Не подвела интуиция, не пусто здесь. Но с другой стороны - подвела же, зараза. Или "доги" подвели? Через раз такие проворные, что ли?
Частью на площадке, а частью на ступенях в черном мешке лежит труп. Ручки по бокам мешка вытянуты, значит, сносят с этажа восьмого. Возле него стоит санитар. Самый обычный, в грязном латексе, безоружный, на меня смотрит, и вид у него почему-то такой необычный, словно сочуствующе-извиняющийся. Мол, прости, браток, сопровождение наше совсем безбашно, звери свихнутые, вот и творят. Он будто бы сочувствует мне.
Внизу слышен настойчивый стук в дверь подъезда. Случайно захлопнулась. Или нет? Дверь на кодовом замке, но вскроют быстро. Нужно действовать быстрее.
И тут до меня доходит: санитар ни хрена не понимает. Он привык, что это мудачье постоянно в кого-то стреляет, но совершенно не предполагает, что стреляли именно в меня, ведь я в другом подъезде! Забинтованные руки у меня спрятаны за спиной, кровь еще не проступила через бинты на новую рубашку, а порезанное лицо сейчас у каждого второго. Чтоб мне провалиться, он принимает меня за случайную жертву дожьего беспредела.
Как я могу не воспользоваться таким случаем? Это же завернутый в бантик подарок судьбы. Чертов дирижабль посреди пустыни. Можно наброситься на него просто сейчас и продырявить ему шею. А можно... Слышите, крики внизу? Это кто-то из соседей сопротивляться пробует. И знаете, что это значит? Это значит, действуй, д'Артаньян, я их задержу.
- Ты чего, сам? - изобразив едва стоящего на ногах человека, спрашиваю я. Впрочем, особо и играть не пришлось, мой естественный вид был куда лучше театрального грима: лицо бледное, вспотевшее, дышу как от смерти сбежал, и голос как шелестение банкнот.
- Напарник наверху, - глухо отвечает он, поднимая большой палец. - Воду в квартире забыли.
- Слышь, у меня тут это, отец лежит. - Незаметно я убираю нож за пояс, невзначай демонстрирую перебинтованные, пустые руки. - Может, тоже заберете?
- Вообще-то мы на свалку трупы вывозим, - качнув головой, объяснил он. - Их там тракторами...
- Знаю, - опустив голову, я кашляю, изображая из себя инфицированного. - Но я уже тоже не гробокопатель. Не удержу лопату, сам понимаешь. - Опять нарочито громко кашляю. - С вами батяня поедет, все ж хоть в землю положите, а со мной так и будет на бетоне валяться. Он же человек, не собака. Заберите, а?