Пшел вон! - говорю и от парня в тот же миг не остаётся в кладовой и запаха.
Остаток ночи я провел как станок, тупо выполняя определенные задачи. За ноги выволок из дома Игорька - худощавого, блондинистого, дебелого, на вскидку, примерно студента-пятикурсника. В нагрудном кармане обнаружил троллейбусный проездной, пачку "Примы", зажигалку, связку ключей. Все, кроме сигарет, бросил ему за пазуху. Тело перекинул через борт пикапа "тойоты хай-люкс", выведенную мной из предпоследнего бокса.
Девку то морозило, то бросало в жар и ни подняться, ни пошевелиться она не могла. Лежа в коробках, она иногда издавала звук, напоминающий овечье блеянье, иногда тихо звала какого-то Деню (патлатый парень?), иногда просто стонала. Без медицинского вмешательства она нежилец, а мы прекрасно понимаем, что никакого медицинского вмешательства быть не может. С ней я не церемонюсь. Черт его знает почему, но жалость во мне даже не промелькивает.
Взяв с лужайки гипсового гнома, возвращаюсь в кладовую. Ее взгляд не из тех, что отпечатываются на внутренней стороне сетчатки навсегда. Страх, боль, необратимость, просьба. А-а, видели уже. Через пару дней я о ней не вспомню.
Падая, улыбающийся гномик своим широким подножьем ровняет ей голову. Босыми ногами еще с минуту она размазывает лужу, что натекла с-под нее ранее.
Когда я ее волок за ноги, след за ней тянулся ужасный: кровь, мозги, желчь. Но убирать здесь я и не думал. Все, хана уютному дому с большой библиотекой.
Забросив девку, Деню (наверное, это был он) и их железки - оружие типа, - на кузовок, я завел машину. С бензином еще пока вопрос не стоит так остро, можно и побаловать себя покатушками по ночному городу. Это вот после предстоящей зимы, когда за полторашку семьдесят шестых ссак пятнадцатилетнего пацанчика грохнут и за ухом не почешутся, экономить будем. А сейчас - раздолье. Поэтому я без всякого ущерба для собственной жадности, давлю по Немировскому шоссе не считая каждый литр, что его пожирает трехлитровый жлоб под капотом.
Правда, в полнейшей темноте - освещение дороги фарами может дорого обойтись. Разбив молотком и вытащив лобовой триплекс, я чувствую себя камикадзе. Впрочем, это краткосрочное неудобство.
Съехав на территорию заваленной заправки, которую при неудачной попытке вскрыть, угостили искрой, я остановился у колонок. Выбравшись из машины, в приветственном жесте машу рукой в окошко обгоревшей хибары, где сидел кассир.
- Привет, парни. Как ночка? Задрали эти гонялы, верно? Не спится, блин, - обошел пикап, откинул задний борт. - Наверное, шизанутые из калина-клуба снова заезжали, да? Сколько их в этот раз было, машин десять? Калина рулит и все такое, да?