– Но не бил морды!
– Уймись ты, святоша! – крикнул Иааков. – Если б не Тод! Радуйся, что цел…
– Да, где ваши мозги? Теперь они будут подстерегать нас, мы – их! – Друзья Тода прислушались к спору. – И чего добились?
– Ты из-за язычницы свихнулся! – подосадовал Иааков.
– Погоди, Лепешка! Мы поучили неверных! Чего же тебе еще? – спросил Тод.
– Они не отстанут.
– Так что ты хочешь?
– Я поговорю с длинным. Захочет, буду драться. Остальные не при чем.
– Ты? Ты? – в голос воскликнули Иааков и Тод. – Он тебя одной рукой прибьет! – вскричал Иааков. – Пусть Тод дерется!
– Тод побьет длинного, их придет вдвое и все повторится!
– Как хочешь, всезнайка! – Тод усмехнулся. – Эта наука тебе не повредит.
…Накануне шабат эллинов действительно пришло вдвое. Но у назареев было преимущество победы. Тод поговорил с длинным. Эллины заспорили. Новые рвались мстить. Битые кричали: обрезанные хитрят! Наконец, решили: кто попросит пощады или не встанет с земли – проиграл. Если упадет эллин, Петр – тот презрительно покосился на соперника, – Йехошуа не тронут. Если, наоборот: обрезанный забудет их сестру.
Противники остались в эскамидах. Эллины презрительно засвистели тщедушному иудею, словно высушенному солнцем. Длинный был неуклюж, но широк в кости и тяжелее. Иудей ловко ускользал от эллина, но его удары были безвредны. Стало ясно: все решит точная оплеуха эллина.
Внезапно перед глазами Йехошуа вызвездило. Он упал. В ушах гудело. Пот заливал брови, кровь – рот. Йехошуа сел. По лужайке сновали женщины, бранились и размахивали руками. Мальчишки отскакивали, но не убегали. Из звенящей дыры на Йехошуа выплывали лица Тода, Иакова, Петра и Мирьям.
– Перед следующим шабат в это же время, – гудел чей-то голос, а затем брат сказал: – Болтливая язычница позвала своих. Они стирали на берегу!
У Йехошуа кружилась голова, его тошнило. Дома он мгновенно заснул.
Всю неделю дети говорили об отчаянном смельчаке Маленьком Равви.
Перед шабат иудеи и эллины вновь сошлись. Они рассаживались в круг, как давние знакомые в гладиаторском цирке. У Йехошуа ныло все тело. Передние резцы шатались. На неделе отец заставлял сына работать: это отвлекало от боли. Сейчас же мальчику хотелось прилечь под ивами и слушать плеск воды и шелест листвы.
Петр неохотно преследовал Йехошуа, натыкался на несильные и не точные удары. Азартные физиономии, выкрики, колючие, как шипы акации! И этот мозгляк. «Добрый и умный! – хныкала Мирьям накануне дома. – А ты имени своего не напишешь!»
Эллин оступился: одни радостно взвыли, другие неодобрительно заулюлюкали. Тут же вскочил и наотмашь ухнул в голову. Иудей рухнул снопом. Эллины, торжествуя, повскакивали с мест. Победитель уперся в колени и переводил дыхание.