– Тихо! Услышит! – прошептала девочка. Солдат, смуглый и страшный, в панцире походил на гигантскую черепаху, вставшую на дыбы. Он покосился на шуршание в кустах, зевнул и отвернулся. Через мгновение дети, ломая кусты, улепетывали.
На тропинке они переводили дух и значительно переглядывались.
– Сегодня в деревне казнили смутьяна! – глотая слова, проговорил Петр. Он отер ладонью потное лицо. – Приколотили к кресту. Приказ четверовластника. Остальных на суд. Хотите, покажу!
Мирьям побледнела. Иааков потянул за локоть нового приятеля. Йехошуа и Мирьям переглянулись: остаться было страшнее, чем идти. И они отправились за мальчишками.
– Это Петр велел вас позвать, – сказала Мирьям. – Солдаты сегодня пойдут в город.
У края неба кривой саблей блестела река. Иааков и Петр уже скрылись за холмом.
– Я дальше не пойду! – сказала Мирьям.
– Тогда жди. Я вернусь.
Сухая трава колола стопы Йехошуа. В седловине холма что-то темнело. Иголки ужаса вонзились мальчику от пят до макушки. Все вокруг посерело, словно под пеплом.
Из-за покатого склона свежетесанный крест с потеками смолы и грубыми заусенцами от топора будто кренился и все не падал. На кресте обмяк обнаженный человек. Его запястья, прибитые к перекладине, черным налетом облепили мухи. Кровь на ранах запеклась и забурела. Чтобы сухожилья на запястьях не лопнули от тяжести тела, локти прихватили к перекладине бичевой. Кожа вулдырилась от солнечных ожогов на плечах и груди. Грязные космы закрывали лицо. Откуда-то доносился тоскливый вой.
– Когда его схватили, – услышал мальчик над ухом шепот, – он ранил двоих солдат кинжалом. Только десять человек повалили его на землю!
– Римляне! – сказал Иааков. – Прячься, а то прогонят.
Йехошуа присел за куст чертополоха.
Крест врыли у дороги. Милостью палачей смертник видел дол и волю.
У креста под тентом из полосатых солдатских плащей на копьях и дротиках маялись два служивых. Сидя на земле, они поочередно приложились к глиняной фляге. Подле них белели накидками три женщины и трое мужчин в головных платках. Одна плакальщица о чем-то просила сердитого солдата и показывала рукой на солнце.
Солдат подошел к кресту. Ноги распятого, связанные у лодыжек, были вывернуты выше колен: ему перебили бедренные кости. Йехошуа вздрогнул: человек приподнял подбородок. Его черные губы раздулись от жажды, глаза затекли на распухшем лице. Но он все еще жил! Солдат вынул меч, и ударил распятого под левый сосок. Несчастный дернулся и испустил дух. По внутренней части бедра потекла струйка. Мухи взвились, и тут же прилипли к свежей ране. Плакальщицы завыли. Солдат травой отер лезвие и вложил меч в ножны. Его товарищ уже собирал вещи. Мужчины опустили крест и принялись отвязывать тело. В деревне взвыла собака.