— В марте тысяча семьсот девяносто второго года.
— Тогда, вероятно, он закончится во время вашего пребывания на Норфолке, — рассудил Стэнфилд, проверяя, крепко ли заткнут флакон пробкой. — А мне время от времени придется бывать там. Майор Росс запретил надолго отправлять пехотинцев на остров, поэтому мы будем сменять друг друга. Вот почему я должен убедить мистрис Хармсворт связать со мной жизнь, прежде чем меня отправят на Норфолк.
— Она поступит глупо, если откажет вам, Дэниел. Но если у меня все и дальше пойдет так, как прежде, — продолжал Ричард, поправляя инструменты в мягких гнездах из корпии, — то к тому времени, как вы попадете на Норфолк, меня увезут в какое-нибудь новое отдаленное поселение.
— В ближайшие несколько лет этого не случится, — убежденно возразил молодой пехотинец. — Сначала надо доказать, что Порт-Джексон способен выжить. Иначе англичане будут наотрез отказываться переселяться сюда. Губернатор твердо намерен одержать победу, однако далеко не все разделяют его взгляды. — И Дэниел устремил взгляд светло-серых глаз на Ричарда. — Надеюсь, об этом разговоре никто не узнает?
— От меня — никто, — пообещал Ричард. — По-моему, все наши затруднения можно было разрешить еще до отплытия флотилии. В наших неудачах следует винить непредусмотрительность и недальновидность лондонских властей. И соперничество между морскими офицерами и пехотинцами.
— В самую точку! — улыбнулся Стэнфилд.
Переведя дыхание, Ричард решился вручить Дэниелу Стэнфилду свою судьбу.
— Майор — странный человек, — осторожно произнес он.
— Это верно. Он ревностно выполняет свои обязанности, но не одобряет все, что угрожает благополучию или кошелькам пехотинцев. Поэтому он разрешает тем из нас, кто владеет каким-нибудь ремеслом, работать плотниками, каменщиками или кузнецами, но возражает против участия наших офицеров в заседаниях суда — потому, что за это им не платят. Губернатор настаивает, что долг каждого колониста — выполнять любые приказания властей, а в Новом Южном Уэльсе власть олицетворяет он сам. Капитан Хантер поддерживает губернатора только по той причине, что оба они — офицеры королевского флота. — Дэниел пожал плечами. — Все это создает лишние затруднения.
— Особенно потому, что вы — более зрелый человек, чем многие офицеры, Дэниел, — задумчиво добавил Ричард. — Они ведут себя, как дети: ссорятся за кружкой рома, дерутся на дуэлях, никак не могут ужиться друг с другом…
— Откуда вам известно об этом, Ричард? — изумился Дэниел.
— Наш мир тесен, в нем живет немногим более тысячи колонистов. Мы преступники, но у нас есть глаза и уши, как у любого свободного человека. И каким бы низким ни было наше положение, все мы родились свободными англичанами, даже если некоторые из нас родом из Ирландии или Уэльса. Здесь нет шотландцев, потому что их судят соотечественники.