– Жаббервоги?
– Н-да... – Он опять закивал. – В том числе и жаббервоги.
Незнакомец провел меня из раздевалки в кабинет, сбросил наконец дождевик – и оказался невысоким, приятным на вид стариканом. Не то чтобы полноватым – скорее, приземистым и крепко сложенным. С жизнерадостным, румяным лицом. Старик достал из кармана пенсне, нацепил на нос и стал похож на какого-нибудь крупного политика довоенных времен.
Он усадил меня на диван, а сам разместился за письменным столом. Его кабинет был точь-в-точь как тот, куда привела меня розовая толстушка. Все один к одному: цвет ковра, лампы на потолке, обои на стенах, диван. На столике перед диваном – керамический курительный набор. На письменном столе – календарь. И даже скрепки, похоже, рассыпаны с точно такой же небрежностью... Словно я проделал круг и вернулся туда же, откуда вышел. Может, так оно и есть. А может, и нет. Не могу же я, в самом деле, помнить, как именно были рассыпаны эти проклятые скрепки.
Довольно долго старик изучал меня. Потом взял со стола одну скрепку, распрямил ее и принялся ковырять заусенцы вокруг ногтей. Точнее, вокруг одного ногтя на указательном пальце левой руки. А когда закончил, бросил изуродованную скрепку в пепельницу. И я подумал, что если мне все-таки грозит реинкарнация, меньше всего хотелось бы переродиться в канцелярскую скрепку. Слишком бездарно: появиться на свет лишь затем, чтобы какой-то старик потыкал тебя носом в свои заусенцы, а потом бросил в пепельницу и забыл навсегда.
– Насколько мне известно, – заговорил он, – жаббервоги сговорились с кракерами. Это, конечно, не значит, что стороны будут соблюдать какие-то обязательства. Жаббервоги слишком осторожны, а кракеры чересчур любят лезть поперед всех. Так что я уверен: весь их договор – штука временная и, так сказать, весьма локального применения. Но в целом это очень плохой знак. Жаббервоги, которые сюда и носа совать не должны, в последнее время так и шныряют вокруг. Того и гляди, это место станет их очередным притоном. Если это случится – мне и самому, как ты понимаешь, придется несладко.
– Да уж, – согласился я. Кто такие жаббервоги, я понятия не имел, но если эти чертовы кракеры заручились поддержкой со стороны, жареным пахло и для меня. До сих пор я считал, что мы конкурируем с кракерами на равных, хотя это равновесие достаточно зыбко, чтобы потерять его из-за какой-то случайности. Однако тот факт, что о жаббервогах знает старик, но не знаю я, говорил об одном: равновесие уже нарушено – и не в нашу пользу. Я не знаю о жаббервогах потому, что я рядовой конвертор. А верхний эшелон Системы, как видно, давным-давно в курсе происходящего.