, через несколько лет родит двойню революционеру и сгинет черт знает куда?
– Жаль, что не все клиенты такие осмотрительные, как вы, – посетовала девчонка. – У последних моделей эти компьютерные панели такие навороченные – никто даже не пытается в них разбираться. А потом на проблемы жалуются.
Я кивнул. Слава богу. Выходит, не я один такой троглодит.
– Скажите, какой кнопкой здесь извлекают квадратный корень из ста восьмидесяти пяти? – спросил я.
– Боюсь, вам придется подождать следующей модели! – засмеялась девчонка. – А это у вас Боб Дилан?
– Он самый, – сказал я. Играла «Положительно 4-я улица». Положительно, хорошие песни и через двадцать лет хороши.
– Все-таки Боба Дилана ни с кем не спутаешь, – убежденно сказала она.
– Потому что его гармошка еще ужасней, чем у Стиви Уандера[92]?
Она опять засмеялась. Я поймал себя на том, что мне нравится ее смешить. Как ни странно, я еще способен смешить симпатичных девчонок.
– Нет, конечно, – ответила она. – Просто у него голос особенный. Как у ребенка, который смотрит на дождь из окна.
– Отличное сравнение, – оценил я. И правда, здорово сказано. О Дилане я прочитал книг пять или шесть, но такого сравнения не встречал. Точного и тонкого. От моей похвалы девчонка порозовела.
– Ну, не знаю... Просто я так чувствую.
– Подобрать к чувствам слова непросто, – улыбнулся я. – Все мы что-нибудь чувствуем. Только мало кому удается сказать.
– Я мечтаю написать книгу, – призналась девчонка.
– Могу спорить, это будет очень хорошая книга, – уверенно сказал я.
– Спасибо, – улыбнулась она.
– И все-таки сегодня ваши ровесницы не слушают Боба Дилана.
– А я вообще люблю старую музыку. Дилана, «Битлз», «Дорз», «Бёрдз», Джими Хендрикса и все такое.
– Это здорово... – Я посмотрел ей в глаза. – Нам бы как-нибудь встретиться, поболтать...
Она улыбнулась и чуть заметно склонила голову набок. У каждой симпатичной девчонки найдется триста разных ответов на подобные предложения. Как для сверстников, так и для тридцатипятилетних разведенных холостяков.
– Спасибо, – сказал я ей и тронул машину с места. «Застрявший в драндулете под Мемфис-блюз опять»... После разговора с девчонкой настроение резко улучшилось. Выбирая «карину-1800», мой внутренний голос не прогадал.
Табло на панели показывало 16:42. Пустое, без солнца небо заливали сумерки. Я ехал домой, тормозя у каждого светофора. Это не обычная воскресная пробка: целый квартал парализовало аварией. Зеленая спортивная легковушка вляпалась в восьмитонный грузовик с бетонными плитами и теперь напоминала пустой картонный ящик, на который уселся чей-то огромный зад. Когда я подъехал, вокруг уже суетились полицейские в черных дождевиках, а груду зеленого лома цепляли тросом к огромному эвакуатору.