Авария задержала меня на полчаса, но до встречи с библиотекаршей время еще оставалось. Я закурил и, слушая Дилана, попытался представить, что значит быть женой революционера. С одной стороны, революционер – все-таки не профессия. А вот политик – профессия. Но революция ведь тоже политика, как ни крути. Я вконец запутался и помотал головой.
О чем говорит такой муж за ужином после работы? Неужели о том, насколько назрела сегодня революционная ситуация?
Боб Дилан затянул «Как последний хмырь». Я плюнул на революцию и решил помычать с Диланом. Все мы стареем. Это ясно, как дождь за окном.
Конец света
Черепа
Летят птицы. Проплывают над мерзлым склоном Западного Холма, исчезают с глаз.
Греясь у печки, я пью заваренный Полковником чай.
– Сегодня опять пойдешь сны читать? – спрашивает старик. – Смотри, к вечеру так заметет – на холм не заберешься. Что, не можешь хоть денек отдохнуть?
– Как раз сегодня нужно сходить обязательно, – отвечаю я.
Старик качает головой, выходит из комнаты и вскоре возвращается с парой зимних ботинок.
– На-ка, примерь. В этих не поскользнешься. Ботинки мне в самый раз. Добрый знак.
Пора. Я заматываю шею шарфом, надеваю перчатки и шапку, которую одолжил мне Полковник. Сую в карман сложенный аккордеон. Не знаю, почему, но я привязался к нему так, что не хочу расставаться.
– Будь осторожнее, – говорит старик. – Трудное у тебя сейчас время. Какое решение ни примешь – обратной дороги не будет.
– Да, – отвечаю я. – Я понимаю.
Как и следовало ожидать, яму порядком замело. Вокруг уже ни стариков, ни инструментов. Можно не сомневаться – к утру снег похоронит яму целиком. Я стою перед ней и смотрю на падающие хлопья. А они все гуще – за несколько метров уже ничего не разглядеть. Я снимаю черные очки, прячу в карман, заматываю лицо шарфом до самых глаз и спускаюсь по склону. Рифленые подошвы скрипят на ходу. Иногда из леса доносятся крики птиц. Не знаю, каково птицам в такую метель. А что сейчас делают звери? О чем они думают в таком непролазном снегу?
Я прихожу в Библиотеку на час раньше обычного, но она уже ждет меня, затопив печку. Приняв у меня пальто, отряхивает налипший снег и помогает сбить с ботинок кусочки льда.
Я был здесь только вчера, но мне уже не хватает Библиотеки. Желтой лампы под матовым абажуром, тепла печки, аромата закипающего кофейника, старых воспоминаний, осевших по углам невидимой пылью... И ее – спокойной, в любую секунду готовой прийти на помощь. Всего этого мне уже так давно недостает. Расслабившись, я погружаюсь в уют Библиотеки. Очень скоро я потеряю этот тихий мир навсегда.