Мы лежали на берегу осенней горной реки, шумно и стремительно отсчитывающей последние часы Фаэтона.
– Смотри, – сказал Йегрес, – какое бездонное небо!
– Ты ощущаешь наслоения времён? – меня тянуло пофилософствовать.
Йегрес улыбнулся, молча встал, пошёл к воде.
– Тебе разве не кажется, что эта вода уже впитала всю информацию и о нас с тобой: как мы тут лежим, чем занимаемся.
– Кажется, кажется! Теперь весь мир узнает, что я тебя тут любил...
Йегрес указал в чёрную глубину неба:
– Мы тоже превратимся в одно из созвездий. Ты – альфа, я – бета, наши дети – остальные буквы алфавита! А хочешь – наоборот?
– И как оно будет называться?
– А как ты хочешь?
Йегрес был уступчивым и послушным. Меня это всегда в нём раздражало. Он не ведущий, он – ведомый. Но я всё равно его любила...
– Созвездие Мы. Коротко...
Йегрес закивал головой:
– Правильно: не животные и не божества... Мы!
Сквозь–толщу–веков–шло–стадо–быков–в–небесном–просторе,–с–богами–поспорив.
Мы дурачились, придумывали всё новые и новые созвездия. Для друзей и улетевших надолго родителей. Уснули мы с ним только перед рассветом, обнявшись покрепче, чтобы не было холодно. От реки сквозило миллионами лет...
Дал–знак–чей-то–голос.–Упал–тихо–волос.–А–в–жаре–огня–лишь–пепл–от–меня.
Ни Йегрес, ни я, Аниретаке, первые две звезды из созвездия Мы, уже никогда не смогли проснуться. Наши тела, уютно соединившиеся, отпечатались на скале. Рядом прорисовалась тень зимородка, который на рассвете прилетал попить водицы. Не смог он спасти нас от молниеносной катастрофы, хотя была такая примета, что мёртвый зимородок спасает от удара молнии. От взрыва ядерного арсенала – не уберёг. Ни себя... Ни меня... Ни Йегреса... Ни планету Фаэтон...
Умру–я–в–тоске–об–одном–волоске,–соломинке–малой,–снежинке–расталой.
Несостоявшееся созвездие Мы застыло на скале Уатала с отпечатком наших обнявшихся тел и маленького комочка с распущенными крыльями – алционы, зимородка. Мы стало астероидом, одним из бесчисленных обломков планеты Фаэтон.
Да знала ли та маленькая девочка, праправнучка Абрама, сидевшая на берегу речки Подгорной на Конотопцевом лугу, что когда-то была планета Фаэтон на самом деле, и что с ней случилось столь масштабное бедствие, едва не уничтожившее и всю Солнечную систему?
И как, должно быть, сладко любил Абрам свою жену Веру, совсем не догадываясь даже, обо мне, грядущей в середине двадцатого века, его потомице. (Жаль, в русском языке часто наблюдается такая женская дискриминация. У слова «потомок» нет женского рода. Даже компьютер выдает синонимический ряд, к данному слову относящийся условно: внук, правнук, предок, потомки. Бедновато! Я добавлю «наследница», но это также не точно).