Тут уж пришла очередь икать самого официанта… К чести обоих надо сказать, что со своими задачами справились оба. Официант нашел в себе силы упрятать изумление глубоко на дне глаз и принести требуемое, а Тимм героически уничтожил принесенное и, подхватив у выхода из кафе газету, дополз до своего номера. Закрыв дверь на ключ, парень рухнул на диван, только сейчас осознав, насколько он вымотался за этот долгий и тяжелый день. Тело было ватным, ноги гудели, а веки закрывались, словно кто-то подвесил к ним гири. Смирившись с забастовавшим организмом, Тимм поудобнее устроился на продавленном диване и забылся мертвецким сном, послав подальше все произошедшее с ним в последнее время. В конце концов, то, что он слинял из Свободного Города, само по себе огромная удача… Пусть даже и совмещенная с определенным… риском…
Тимм только устроился за облюбованным им вчера столиком в кафе, когда краем глаза выхватил из общей сутолоки у бара квадратную фигуру, затянутую в черный костюм с бессмысленным лоскутком на шее. Напрягший парня незнакомец о чем-то переговаривался с одним из барменов. Тимм резко выдохнул через нос и попытался понять, что именно его не устраивает в этой мирной картинке. Через секунду до него дошло, что же здесь не так. В углу, за полупустым столиком, блокируя выход из зала, расположилась тройка мордоворотов — близнецов того, что общался с барменом, и еще один находился за дверью на кухне. Его отражение Тимм увидел в небольшом мутном зеркале, подвешенном напротив кухонной двери. Волосы на загривке встали дыбом. А тут еще болтавший «шкаф» развернулся всем телом и нагло уставился своими прозрачными бельмами прямо на Тимма.
— Приехали, — пробормотал тот и уткнулся в тарелку, судорожно пытаясь просчитать все возможные варианты.
— Можно сказать и так. — Ленивый, чуточку растянутый говор раздался прямо над ухом парня, соглашаясь с его репликой.
Тимм поднял глаза на говорившего. Рядом с ним, опираясь на резную трость, стоял благообразный дядька из тех, что называть «мужиком» не повернется язык, а за «деда» можно нехило огрести. От таких типов в Свободном Городе Тимм предпочитал держаться подальше. Гнильцой припахивает. Серые с прищуром глаза незнакомца тем временем изучали Тимма, после чего франт отвел взгляд, и до напряженного собеседника донесся все тот же ленивый баритон:
— Я присяду, если не возражаете. — В словах визитера вопросительные интонации, похоже, отсутствовали как класс.
— Я не покупал ни этот стол, ни эти кресла. Так что дело твое, — пожал плечами Тимм.
— Справедливо, — после небольшой паузы кивнул незнакомец, ничем иным не выдав своего отношения к панибратскому тону молодого человека, и, присев, устроил свою трость на коленях. — Если не секрет, как вас зовут?