Герцог, заинтригованный загадочным содержимым первой добычи, с удвоенным энтузиазмом занялся рыбалкой в компании нескольких моряков, которых Мелиор отрядил ему в помощь. Впрочем, в приказе не было особой необходимости. Охотничий азарт настолько захватил весь экипаж корабля, что мужчины с неподдельной радостью погрузились в ловлю акул. Элегор тянул трос наравне со всеми, бросал в акул оглушающими заклятиями, а если и это не помогало, колотил тварей багром, вспарывал им брюхо и разделывал туши. Юный бог ухитрялся делать все и сразу.
Воспользовавшись ситуацией — теперь-то Элегору было не до болтовни с Элией, — Мелиор удалился в каюту. Изнеженная кожа принца начинала зудеть от соли, все более настоятельно требуя омовения в пресной воде с крем-пенкой и умащения деликатным лосьоном. Щеголь счел уход за собой более неотложным делом, чем слежка за сумасшедшим герцогом Лиенским, с кровожадным детским удовольствием охотящимся на акул, не в добрый час подплывших к яхте.
Да и сама принцесса недолго оставалась на палубе: первое любопытство было утолено, а восторженные крики мужчин, наслаждавшихся грубой забавой, брызги крови, удушающий рыбный запах и масса прочих досадных деталей не доставляли богине особенной радости.
Незаметно подошло время обеда, о котором герцога известили звук серебряного колокольчика и паж, явившийся с просьбой переодеться и пожаловать к трапезе. Судя по тому, на каком отдалении от Элегора старался держаться расфранченный томный юноша, мужественно сдерживающий желание прикрыть нос надушенным платочком, герцогу следовало не только одеться в более цивилизованный, нежели темные плавки, наряд, но и хорошенько вымыться.
С сожалением оглядев свой улов: старый, изъеденный ржавчиной чайник, две бутылки из-под «Золота Лиена», позеленевший бронзовый кинжал, медную пряжку от пояса, подкову, вилку, три огромные ракушки и кучу полупереваренной рыбы — герцог констатировал, что никаких сокровищ не обнаружено. Но юношу нисколько не огорчил сей факт. Элегору был интересен сам процесс ловли, а не его вещественные результаты. Пара акульих туш отправилась корабельному коку на ужин и завтрак для команды, а остальное выбросили за борт на радость кружившимся у корабля ненасытным хищницам-каннибалам. После чего яхта снялась с якоря, подняла паруса и продолжила плавание.
Элегор махнул на прощание матросам, взявшимся за очистку палубы после большой рыбалки, выбрал из груды мусора сувенир на память и, оценив свое измазанное акульей кровью и требухой тело, поспешил в душ. Герцог взвесил все «за» и «против» и решил, что даже ради того, чтобы позлить Мелиора, являться в таком виде к обеду не стоит. Во-первых, юноша не любил оставаться грязным более чем необходимо, а во-вторых, не желал попасться на острый язычок рассерженной Элии, способной колоться словами так же больно, как ижжс своими ядовитыми колючками. В конце концов, ныряя под струи воды, подумал Элегор, он увязался на морскую прогулку для того, чтобы развлекаться, а не ссориться с богиней любви. Она, конечно, стерва, но ничего плохого герцогу пока не сделала. Скорей уж, Творец свидетель, наоборот.