Но это не беда. Главное, жив. Более того — жив и не в кутузке.
А остальное не так уж и важно.
Я попытался сесть, и сразу поясницу пронзила острая боль. Попытался расслабиться, но жжение и не подумало утихать. Напротив — оно подобно торфяному пожару начало расходиться в разные стороны. А стоило зашипеть, и колыхнулась закрывавшая вход занавесь. Заглянувший в комнатушку лысоватый старик, осторожно ступая меж кучек разложенных на полу листьев, подошел и положил на лоб костлявую руку.
— Что со мной? — первым прервал я затянувшееся молчание.
— А это, дорогой мой, зависит исключительно от вашей состоятельности, — хихикнул странный дед. — Сумеете оплатить лечение — одно дело. Не сумеете — и к чему тогда глупые вопросы?
— Вы кто, медик?
— Травник, — покачал головой старик.
— Ну и на кой ляд меня к травнику приволокли? — горестно вздохнул я и стиснул зубы, когда внутренности огненным узлом стянул очередной приступ боли.
— Нужен нормальный медик? Вперед! Только учтите, что всякий медик в вашем случае сразу стражников кликнет. Да и я кликну, если о цене не столкуемся.
— К чему глупые угрозы?
— Так рассчитайтесь, дорогой мой, и разойдемся как в море корабли.
— В кошельке смотрел?
— Не имею обыкновения.
— Так посмотри! — прошипел я, гадая, куда подевалась Берта.
— Во избежание недоразумений, предпочитаю решать денежные вопросы при участии всех заинтересованных сторон, — заявил старик и, выудив из-под хламиды мой кошель, начал вытряхивать монеты на сморщенную ладонь.
— Ты не законник часом, дед?
— Бывший, дорогой мой, бывший. Ну да кем только за жизнь побывать не довелось…
— Лучше б в медицине практиковался.
— У нас на флоте как было, — хмыкнул травник, — сразу не помер, выходят. Практика у меня на зависть любому костоправу.
— То-то, смотрю, столько морячков одноруких да одноногих милостыней побираются. — Я слишком глубоко вздохнул и едва не охнул из-за раскаленным сверлом ввернувшейся во внутренности боли. — Ладно, со мной-то что?
— Ножом ткнули. Ткнули качественно, но жить будешь.
— И скоро на ноги встану?
— А я откуда знаю? — удивился старикан. — Кто похлипче, после такого ранения сразу бы Святым душу отдал, а ты вон трепыхаешься. Но декады две точно полежать придется.
— Бесов праздник! — выругался я, понимая, что не могу позволить себе потерять столько времени. — Заберут меня когда?
— Телегу раздобудут и увезут сразу. — Травник вернул изрядно полегчавший кошель, с кряхтением поднялся и зашагал на выход. — Отдыхай пока…
Как меня забирали — лучше и не вспоминать. Сначала чуть к Святым не отправился, пока в повозку затаскивали, потом из-за тряски на неровной мостовой и вовсе сознание потерял. Очнулся уже в просторной светлой комнате с единственным окном, выходившим на полночь.