Способ убийства во всех случаях одинаков — женщин душили, мужчин закалывали, а жертвам ритуала пробивали висок узким трехгранным клинком.
Нанесенные на пол и потолок святые письмена оказались молитвой «О противлении скверне». Вот только круг подозреваемых это не сузило, поскольку составил ее один из духовных последователей особо почитаемого в местных краях Иоанна Грамотея.
И да — гвозди со столь приметными шляпками в Рживи не продавались. Стоит учесть на будущее, а то как бы чего не вышло.
Отложив в сторону последнюю папку, я потянулся, хрустнул позвонками и выбрался из-за конторки. Разрешил караулившему у дверей служке вернуть бумаги в монастырский архив и зашагал на выход. Поигрывая тростью, вышел на крыльцо ратуши и с наслаждением вдохнул свежего воздуха. После дня, проведенного в затхлом и пыльном помещении, — словно бальзам на душу.
— Что-то вы припозднились, господин Март, — немедленно оказался рядом Валентин Дрозд. — Все извелись уже…
— Список молитвы у тебя?
— Да.
— Не потеряй.
— Понадобится еще, что ли?
— Непременно.
Заранее открывать все карты не хотелось, к тому же из подъехавшей к ратуше кареты уже выбирался господин Ульрич. И не один, а в сопровождении того самого странного парнишки с разгромленного постоялого двора. Я немедленно повернулся к ним спиной, нахлобучил на голову шляпу и тихонько спросил Валентина:
— Видишь того хмыря? Если пойдет сюда — предупреди.
— Как скажешь. — Дрозд оглянулся и, не скрывая удивления, поинтересовался: — А что?
— Ты, главное, предупреди. — Мне оставалось лишь уповать на сгустившиеся сумерки да невнимательность парня после явно не самой лучшей ночи в его жизни. — Знаешь, кто такой?
— Племянник Ульрича. Чем по жизни занимается, не интересовался. Все, парень уходит, служивый к нам идет. А вон и преподобный ковыляет.
Я с облегчением перевел дух и уже совершенно спокойно обернулся к взбегавшему по ступеням главе стражи. Следом, тяжело отдуваясь, поднимался настоятель монастыря.
— Ну и каков будет вердикт? — Выражение породистого лица Ульрича не оставляло никаких сомнений в том, что ответ ему заранее неприятен.
— Вы были совершенно правы, — развел я руками, — это дело никоим образом не относится к юрисдикции ордена.
— Что? — подобно выброшенной на берег рыбине разинул рот Ян Горач. — Как же так? А ритуал изгнания?
— Не было никакого ритуала изгнания. Убийцы просто нарисовали пентакль вокруг тела убитого да использовали для отвода глаз текст молитвы. Любой экзорцист даст заключение, что перед смертью покойный не был очищен.
— И у вас есть такое заключение?