Кудрявый хмурился.
— Где ж ты ее видела?
— Господи, да я по всему поселку мечусь, кого только не вижу!
Он молчал, упершись худыми локтями в колени, тер широкий, вросший подбородок.
— Лучше ты меня оказалась… — сказал он, и губы его дернулись. — А жены у меня нет… Без дыма сгорела.
Паня тронула его за рукав.
— Не нужно, Григорий Алексеевич. Все это перетряхнется и уляжется. Будете жить… Ты тоже учти: какой это женщине понравится, что муж через свои же слабости в больнице киснет? Хватит уж тебе… Поправляться нужно, за дела приниматься. А там разберетесь.
Кудрявый пошел проводить Паню до приемного покоя. Взял за руку.
— Прости, Паша, что я тебя в эту грязь вмешал, только я ведь понимал, что к тебе не прилипнет…
— Да ладно про меня, — сказала Паня. — Главное, чтоб ты этим делом переболел.
А у самой внутри билось, и хотелось крикнуть о том, что чувствовала.
— До свидания, Григорий Алексеевич! — сказала она, осторожно отбирая у него теплую свою руку.