— А Сергей?
Как Сева и предполагал, его интерес к Жениному знакомому вызвал у рассказчицы заметное недовольство: я тебя уму-разуму учу, на путь истинный навожу, а ты вместо того, чтобы вникать, хернёй интересуешься.
— Что тебе дался этот агнец Божий? Он как в первом классе влюбился — так влюблённым и на похороны явится. Когда они — в среду, что ли?
Не дождавшись ответа, Вера Кузминична продолжила:
— Тень её. Каждый день домой провожал. Она уже замужем была — не сдавался. Чуть Дмитрий на съёмки или к бабе какой — он тут как тут: «Здрасте, тётя Вера, я на одиннадцатый». И шмыг бегом мимо лифта через две ступеньки. Будто я не знаю, на какой он этаж. Добился своего: разошлись когда — к ней на Котельническую как к себе домой ходил. Он-то её и спас от таблеток.
— А что?.. — Сева не успел даже как следует открыть рот.
— Потёмки чужая душа-то, Всеволод. Гадать только можно. Знаю, любила она своего Дмитрия, как теперь собак только любят, к гадалкам бегала привораживать. Он-то по земле ходил, хороший был, но как все. А она летала. Выбежит, бывало, из лифта, промелькнёт мимо: «Доброе утро, Вера Кузминична». Сияет. Птица. Красивая была. Ты её видел?
— Фотографию.
— Н-уу-у. Обратно летит — сияет. Ей-богу, теплей становилось, вот те крест. А иногда — туча, словно подранил кто, крылья подрезал. Ясное дело, опять, значит, Дмитрий какой-то б…ди патрон свой вставляет, любопытствует. Их ведь много, слабых на передок-то, только помани. Сам, небось, знаешь, все вы в эти годы любую щель заткнуть готовы.
Она смешно подмигнула ему двумя глазами, кокетливо закинула руки за голову. «Это в девяносто-то лет, — подумал Сева, — а, может, и в сто. Что же в молодости было?»
— И всё-таки, почему…
— А надоело, видать. Обрыдло всё. Она, говорю, птица была, жила любовью. У них, небесных ласточек, сердце чуткое, ломкое: нет любви — жизни нет. Такие или сами уходят, или на мир рукой машут — пропади всё пропадом — опускаются ниже некуда. Она сама ушла. Добро б вдвоём только жили, может, выдюжила, случается, а то отец — псих ненормальный, подруги — кошёлки немытые и этот серьгастый крутится, на шаг не отходит, только что в туалет поссать на руках не носит. Как тут не окочуриться?
— И где он сейчас?
— Кто? — не сразу поняла старуха. — А-а, Сергей, что ли? Да кто ж его знает, убогого. Как он теперь поведёт себя? Тоже ведь жизнь смысла лишилась. Может, домой, наконец, к родителям уедет, они у него на Урале. А, может, за ней, за птичкой своей ненаглядной. Такие ведь тоже не жильцами в этот мир приходят.
_____
По дороге на Петровку, в метро, а затем пешком, Мерин составлял подробный «отчёт о проделанной работе». Это бабушка Людмила Васильевна каждое утро проводы на работу начинала с вопроса: «Ты подготовил отчёт о проделанной работе?»