* * *
Я подумала, что продолжу с того места, где закончила вчера, изложу весь жизненный цикл нашей дружбы в хронологическом порядке. После того, как я поведала Сэл про свои порезы, какое-то время всё было хорошо. Никто бы со стороны не заметил перемены, но я обратила внимание, что она стала как-то по-другому смотреть на меня. Я чувствовала, что она всегда старалась угадать моё настроение. Например, если я выпадала из душевного равновесия без особой причины (не то чтобы это было так редко), она наклоняла голову набок и задумчиво смотрела на меня. Я почти слышала, как она думает: буду ли я себе резать. Сэл скорее всего думала, что она ничем не выдает себя, но я часто ловила её на том, что она ищет свежие порезы (которых она еще не видела). Я не особо заморачивалась на этот счет. Она вела себя так, как и должна была себя вести лучшая подруга. Мне это нравилось.
Время от времени, пыталась разговорить меня — зачем я резала себя. Я не стала выслушивать её теории на этот счет и тут же старалась сменить тему. Почему на всё должна быть причина? Некоторые вещи просто происходят.
Итак, наша дружба была несколько не сбалансирована: я — вся такая, вызывающая жалось, и Сэл, присматривающая за мной большую часть времени. Она, безусловно, много раз выручала меня: когда меня рвало в туалете какого-нибудь убогого клубешника. И она умела отговаривать меня от чего-нибудь такого и непонятно с кем, о чем я могла потом сожалеть.
Мне не очень льстила отведенная роль Несчастной Подружки, но Сэл, казалось, хотела приглядывать за мной. И наверное, мне было нужно, чтобы за мной приглядывали.
Всё изменилось несколько месяцев назад.
Я была в Глазго, гостила у своей бабушки на Пасху.
На славу повеселилась: немного пошарилась по магазинам, много читала, вела приятные долгие беседы за чашечкой отличного любимого чая. (Чай всегда был отличным, ни разу ни попалось какой-нибудь гадости.) Я вернулась домой в прекрасном расположение духа и принимала уже подарки с родины Сэл: милейшие Лох-Несское чудовище и шотландскую куклу-волынщика со страшными выпученными глазищами.
Я заметила, что Сэл уже прибывает ни в таком радостно-солнечном настроение, которое у неё было на момент моего отъезда. Ну, может оно не было таким очевидным. Она смеялась подаркам, что я привезла ей, и с интересом слушала моё повествование о прошедших праздниках. Но было что-то не так — я была в этом уверена. Было что-то такое, едва уловимое, ну вроде как вы возитесь с настройкой уровня яркости у телика. Она будто бы сникла, погасла. Она не казалась ни печальной или подавленной, или обеспокоенной, или еще чего-нибудь в таком духе. Она просто не была уже прежней Сэл.