— Откуда ты знаешь, какую еду я люблю?
Итан ничего не ответил.
— Нет, ну серьезно. Как так получается? Ты готовишь и приносишь только то, что мне нравиться?
Он пожал плечами.
— То есть, я хочу сказать, не хочу, чтобы ты думал будто я не благодарна и всё такое, потому что на самом деле это не так. Просто мне кажется, что это странно. Если бы ты раз-другой ошибся…Но ведь, ты ни разу не принес, ни рыбы, ни брокколи, ни орехов, ни брюссельской капусты, если уж на то пошло…
— Грейс, никто не любит брюссельскую капусту.
— Ха, верно подмечено, но ты же знаешь про что я.
— Что ты хочешь сказать? Что я тайком шпионил за тобой в течение нескольких месяцев, тщательно конспектируя все твои пищевые пристрастия? — Он насмехался надо мной, а я, ох, как это не люблю.
— Нет, я просто хочу, чтобы ты сказал мне правду. И будет очень любезно с твоей стороны, если ты при этом не будешь язвить.
— Грейс, разве ты не заметила, нам нравиться одно и то же?
— Ээ…нет. Не заметила. — Я вздохнула. — Короче. Это же не важно, разве нет? Всё это не имеет значения.
— Не надо так говорить. Всё имеет значение. Всё. Когда же ты поймешь это?
А вот теперь я была действительно очень раздражена. Конечно загадочность может быть сексуальной, но иногда она только бесит.
— Не собираешь свалить? Мне есть чем заняться.
— Как скажешь, Грейс.
Казалось он не заметил моей грубости. Он просто собрал посуду и ушел, ни сказав ни слова.
После того, как Итан ушел, я обдумала наш разговор. Есть что-то, чего я раньше не замечала. То, как он говорит. Он ОЧЕНЬ ЧАСТО повторяет моё имя. По-моему, это немного странно. Ну, то есть, называть кого-то по имени это нормально, но повторять его снова и снова. От этого как-то становиться даже жутковато. Мне было интересно, зачем он это делает, если он конечно осознанно что это делает. У меня мелькнула смутная мысль, может он пытается напомнить мне: кто я есть. В случае, если я вдруг подзабыла в этой странно ослепительно белой комнате.
Папа тоже довольно часто произносил моё имя. Думаю, ему просто нравилось как оно звучит. Иногда он называл меня Грейс-Плюшик, от чего меня просто коробило. Но я не ерепенилась, потому что папа он и есть папа и он должен вести себя как папа. Кажется он перестал меня так звать, когда я пошла в среднюю школу. Не помню, не обратила внимания. Полагаю, это была своего рода уступка, пройден этап и вот его девочка выросла. Я бы всё отдала, чтобы услышать это прозвище еще раз. Или просто услышать его голос. Или увидеть его, сидящем в потрепанном кожаном кресле, где он, хмурясь, разгадывает кроссворд.