Тем временем Джо и Альби возвращались из Лооса. Они молча крутили педали; желания разговаривать у них не было. Зрелище, свидетелями которого они стали нынче утром, повергло мальчишек в шок, и они даже не знали, что сказать друг другу.
Разумеется, Джо уже приходилось слышать звуки взрывов, треск ружейной перестрелки, стрекот пулеметного огня, но он никогда всерьез не задумывался о последствиях этих ужасных звуков, как не думал и о том, что они могут привести к тяжелым ранениям и даже смерти. Скорее всего, он просто не хотел думать об этом; он слышал звуки, но мозг его намеренно отказывался воспринимать их.
Но сегодня утром Джо столкнулся с жестокой реальностью лицом к лицу. Еще на окраине Лооса они поняли, что бой приближается, хотя, когда они прикатили в городок, наступило временное затишье. Десятки раненых лежали прямо на земле, ожидая, когда санитарные машины отвезут их в госпитали. Кое у кого из солдат сквозь марлевые повязки проступила кровь; очевидно, санитары подобрали раненых на поле боя и там же оказали первую помощь. Кое-кто был укрыт одеялом с головой, уже не живой человек, а лишь бренное тело, которое душа покинула, улетев на небеса. Джо надеялся, что Господь примет их с улыбкой, распростертыми объятиями и благословением.
Сегодня раздавались звуки, которых Джо не слышал раньше. Люди стонали, охали, плакали, разговаривали сами с собой. Они выкрикивали чьи-то имена: Джин, Паулина, Эстер, Минни…
— Это ты, голубка моя?
— Где ты, мама?
— Моя нога уже почти не болит, Святая Дева Мария.
— Ты здесь, папа?
Передав полученные по рации распоряжения, Джо захотел остаться и помочь раненым. Он мог бы отвечать, по мере сил и возможностей, на их вопросы, гладить их по головам и поить в ответ на их отчаянные мольбы. Он даже рискнул обратиться к офицеру, который, похоже, был здесь главным:
— Я могу помочь чем-нибудь, сэр?
— Возвращайся лучше в Сент-Омер, сынок, — ответил тот. — Тебя вообще не следовало посылать сюда. До меня доходили слухи, что таких несмышленых мальчишек, как ты, на этой неделе должны отправить в Англию, верно?
— Да, это правда, сэр. Но когда именно, я не знаю.
— Словом, проваливайте отсюда оба, и поживее. Кыш!
Джо было неприятно услышать слово «кыш»; оно совсем не подходило к таким невеселым обстоятельствам. Тем не менее они подчинились и уехали, чему были очень рады, и пожалели о том, что им вообще довелось оказаться в столь мрачном месте.
— Сегодня утром мы бы пошли на мессу в храм Креста Господня, а потом бы уже гуляли по набережной, если бы не эта проклятая армия, — вырвалось у Альби. Он все-таки рискнул нарушить долгое молчание.