— Нет, — Ширл поднесла руку к голове. — У меня опухоль.
— Ты этого не знаешь, — спокойно сказала Меган, хотя на самом деле была далека от спокойствия. — Грег сказал, надо подождать результата анализов.
— Я знаю, Меган. Она у меня уже давно.
— Что?! — Меган уставилась на подругу. — Почему ты мне не сказала?
На глазах Ширл выступили слезы и ручьями потекли по щекам.
— Я знаю об этом уже год. Именно поэтому у меня болит голова. Не надо мне было связываться с Грегом.
Меган покачала головой:
— Не знаю, что и сказать.
Ширл вновь сжала виски.
— Я боюсь, Меган.
— Понимаю, понимаю… Но должен же быть какой-то выход!
— Опухоль неоперабельна. — Ширл быстро вытерла глаза краем простыни.
Грег с тихим стоном открыл глаза и, встав со стула, поцеловал Ширл в щеку.
— Эй, красотка, как самочувствие?
— Лучше. Я еду домой.
— Что? А как же анализы? Доктора?
Ширл посмотрела на Меган.
— Ты не могла бы нас оставить на несколько минут?
— Конечно. — Меган перевела взгляд на Грега. — Я буду за дверью.
Меган вышла в больничный коридор. Она никак не могла поверить в то, что Ширл умирает. Как ее подруга могла держать в тайне от нее такую серьезную проблему? Это несправедливо! Ширл молода и красива, ее карьера на пике, она впервые в жизни полюбила. Почему же это с ней случилось?
Достигнув конца коридора, Меган смахнула слезы и пошла обратно к палате Ширл. Когда из комнаты вышел Грег и направился к лифтам, Меган прикусила губу. Тяжело вздохнув, она направилась к Ширл — чтобы сделать для нее все, что в ее силах.
Несмотря на уговоры всех вокруг, включая своего лечащего врача, Ширл настояла на выписке из госпиталя.
Дома Меган уложила Ширл в постель, убедилась, что ей комфортно, и только потом прошла к себе в комнату. Раздевшись, она зашла в ванную, скользнула в душевую кабину и включила воду на всю мощь — чтобы Ширл не слышала, как она плачет. Ширл для нее не просто соседка, она ей как сестра, о которой Меган всегда мечтала.
Меган оставалась в душе, пока не выплакала все слезы. Затем насухо вытерлась полотенцем, натянула спортивный костюм и спустилась вниз, чтобы приготовить черничные вафли на завтрак.
Она поставила тарелки на красивый поднос и отнесла его наверх — только для того, чтобы выяснить, что у них обеих нет аппетита.
Меган составила тарелки одна на одну и водрузила на ночной столик.
— Родители в курсе, что с тобой?
— Да.
Меган смотрела в окно, пытаясь представить, каково это — знать, что твой единственный ребенок умирает. Вспоминает ли сейчас мама Ширл, какой ее дочка была в детстве, жалеет ли, что не уделяла ей больше внимания, не проводила с ней больше времени?