— Я понимаю, как это его удручает. Он винит себя в их гибели.
— Откуда ты знаешь?
— Это читается в его глазах. Он же мужчина, долг которого состоял в том, чтобы заботиться о них, защитить, а он не смог. Он будет вечно носить в своем сердце эту тяжесть, если только не сумеет простить себя.
Лукан покачал головой.
— Он никогда не простит себя, Кара.
— Тогда единственное, что ты можешь сделать для него, это то, что делал всегда. — Кара откусила кусочек лепешки и заметила, что Лукан продолжает хмуриться. Значит, у него еще есть что-то за душой.
— Что еще сказал Куин?
Лукан пожал плечами.
— Сказал, что ты можешь зачать от меня ребенка.
Кара замерла и сглотнула. Ребенок. Ей это как-то не приходило в голову, хотя должно бы. Ей очень хочется иметь ребенка от Лукана, но он, возможно, смотрит на это по-другому.
— А женщина может от тебя понести?
— Я не знаю. Я не был с женщиной с тех пор, как мы стали бессмертными. Никто из нас не был.
— А Гэлен не просветит вас на сей счет?
Лукан почесал затылок.
— Я спросил его, но у него нет ответа.
— Значит, мы, возможно, зря беспокоимся.
— Не зря, Кара. Ребенок может родиться таким же, как я.
— Или как я. — Она сжала его руку. — Ты не хочешь детей, да?
Он покачал головой:
— Вовсе нет. Просто я уже триста лет не думал о том, что женщина может от меня забеременеть.
— Ну, так и сейчас не думай. — Она понимала, что многого просит, но, говоря по правде, ее это ничуть не беспокоило. Если она забеременеет, то будет только рада ребенку. Если нет, что ж, на то Божья воля. Никто из них не знает, могут ли у Воителей быть дети.
— А ты была бы не против иметь от меня ребенка? Даже если злой дух перейдет от меня к нему?
— Нет, Лукан, я была бы не против.
Он улыбнулся, и тепло затопило ее. Когда она вытащила свою руку, он переплел их пальцы и подмигнул ей.
Входная дверь открылась, и вразвалку вошел Гэлен.
— Доброе утро.
— Привет, — отозвалась она. — Ты уже поел?
Лукан фыркнул.
— Он постоянно ест. Никогда еще не видел человека, который ел бы так много, как он.
— Что я могу сказать? Я голоден. — Гэлен криво улыбнулся ей. — Фэллон сказал, что это ты пекла хлеб.
— Да, я.
— А больше нет?
Кара указала на буханку на столе:
— Это последний, но я могу испечь еще.
— Позже, — бросил Лукан. — Сейчас ей надо потренироваться.
Гэлен вскинул руки.
— Ладно, ладно. Кстати, Лукан, Куин пошел к морю наловить рыбы.
— Я так и подумал. Спасибо.
Гэлен кивнул и ушел.
Кара постучала пальцами по руке Лукана.
— Признайся.
— В чем же?
— Не притворяйся. Признайся, что тебе нравится Гэлен.
Лукан громко вздохнул.
— Ну, может, немножко. В нем есть изюминка.