Дебора уехала из кондитерской с булочкой и отчаянным желанием, чтобы отец жил в двух часах езды. Похоже, тридцать восемь лет не имели никакого значения, когда дело касалось страха перед родителями.
Припарковавшись за машиной Майкла, Дебора тихо вошла в дом. Его кофе и рогалик были готовы. Она поставила сумку на стол и набиралась смелости, чтобы идти его искать, когда услышала, как он спускается по лестнице.
Отец бросил на нее быстрый взгляд — Дебора с некоторым облегчением увидела в нем скорее неловкость, чем гнев, — и направился прямо к кофеварке.
— У тебя свой кофе? — спросил Майкл, не оборачиваясь.
— У меня все с собой.
Он приготовил себе кофе, взял рогалик и подошел к столу. Сев, он посмотрел на пакет из кондитерской.
— С твоей сестрой все в порядке? — тихо спросил он.
Любопытство — это хороший знак, решила Дебора. Подавленность лучше, чем агрессивность.
— С ней все в порядке. Хотя счастливой ее не назовешь. Я запретила Джил спускаться в кондитерскую, по крайней мере, еще день.
— И она тебя послушается? — спросил Майкл, криво улыбнувшись.
Дебора решила, что вопрос был риторическим, и сказала:
— Папа, сегодня утром мне нужна твоя помощь.
— Не проси меня ей звонить. Я последний, кого она послушает.
— Дело не в Джил, — сказала Дебора. — Тут совсем другое. Мне нужно уйти на несколько часов. Это по поводу вчерашнего звонка. — Как можно короче — пока позволяло его настроение, — она рассказала ему об иске, который хочет подать вдова, о детективах из окружной прокуратуры, о том, что в отчете было написано: Кельвин выбежал из лесу прямо под колеса машины. В завершение она рассказала о Томе.
Попивая свой кофе, Майкл слушал ее, не перебивая. Когда она закончила, спросил:
— Зачем с ним встречаться?
— Потому что он попросил, — просто ответила Дебора. Затем добавила: — Он знает, что его брат пытался покончить жизнь самоубийством, и хочет с этим разобраться.
— Бросившись под машину, человек не всегда погибает.
— Тот, кто принимает коумадин, имеет больше шансов.
— У него была депрессия? Он оставил записку?
— Записки нет. И Том не знает, была ли у него депрессия.
— У него был сильный стресс?
— Я не знаю. Возможно, это известно Тому. Надо было спросить у него.
— И он сказал бы тебе правду?
— Да. Мы хорошо друг друга понимаем. Думаю, он видит во мне источник информации. Узнав, что его брат принимал коумадин, Том задал мне множество вопросов по этому поводу.
— Думаешь, это ловушка?
— Heт. Думаю, ему нравится обсуждать это со мной.
— Почему с тобой? — спросил отец. — В его жизни, должно быть, есть и другие люди.