— Не очень хорошо, — ответила Дебора, хоть на этот раз имея возможность сказать правду. — Мне пришлось забрать ее из школы. Ей тяжело, и беседы не помогают.
— А что говорят другие дети?
— Я не знаю. Она мне не рассказывает.
— Это такой возраст, — сказал Джек, кивнув головой. — Трудный. Они хотят отвечать за свои поступки, пока не получат такой возможности. Кстати, — добавил он, почесывая верхнюю губу, и посмотрел на Дебору, — должен вас предупредить. Сегодня утром мне звонила жена мистера МакКенны. С ней могут быть проблемы.
— Какие проблемы?
— Она очень расстроена. И хочет быть уверенной, что вы не отвертитесь благодаря хорошей репутации. Именно из-за миссис МакКенны вам нужно заставить свою страховую компанию пошевеливаться. Она очень сердита.
— Ия тоже! — взорвалась Дебора. — Не надо ему было бегать в темноте! Она сказала, что он там делал?
— Нет. Похоже, ее не было дома, когда он ушел. Но не беспокойтесь. Мы выполняем свою работу, и никто не сможет сказать, что мы предвзято относимся к той или другой стороне. — Джон побарабанил пальцами по столу и встал. — Если я задержу вас надолго, мои люди этого не одобрят. После обеда вы должны навестить новорожденного сына офицера Боудоина. А он без ума от ребенка.
Дебора наконец-то улыбнулась.
— Ия. Обожаю навещать новорожденных.
— Вы подходите на эту роль.
— Сегодня это станет моим девизом. — Она встала, держа бланки в руках. — Когда это нужно вернуть?
* * *
Она должна была сдать заполненные бланки в течение пяти дней с момента аварии. Но едва выйдя из отделения полиции, Дебора решила покончить с этим как можно быстрее.
Она сделала копии и весь вечер заполняла их. Пришлось несколько раз переписывать, пока она не почувствовала, что написала все правильно. Потом Дебора сняла копии с окончательного варианта, одну для полиции, одну для реестра и одну для страховой компании. Последние две она вложила в конверты, подписала, наклеила марки и спрятала в сумку.
Но убрав бумаги с глаз, Дебора не могла выбросить их из головы. Первое, о чем она подумала, проснувшись на следующее утро, был отчет.
Вторая мысль была о Дилане. Не успела Дебора выйти из своей спальни, как тихий звук электронного пианино заставил ее подойти к двери в комнату сына. Он играл песню Боба Дилана «Blowin in the Wind» с такой душевной простотой, что у нее к горлу подкатил комок. Ее взволновала не песня, а вид сына. Он сидел с закрытыми глазами, еще не надев очки. Дилан играл с четырехлетнего возраста, на слух подбирая мелодии на рояле в гостиной, задолго до того, как начал заниматься с учителем музыки. Даже сейчас, когда учитель пытается заставить его читать ноты, мальчику куда больше нравится играть мелодии, которые так любил его папа.