— А что, если состояние роговицы будет ухудшаться, а никто кроме меня об этом не узнает? Что будет тогда?
Деборе стало дурно. Очки исправляли его дальнозоркость. Проблема с роговицей не имела к этому никакого отношения, и вылечить, ее можно было только с помощью пересадки.
— Ты чувствуешь, что что-то изменилось?
— Нет. Но если бы изменилось?
— Ты бы сказал мне, и мы пошли бы к врачу. Ты действительно что-то чувствуешь? — спросила она еще раз, потому что речь шла не о дерматите, который сразу заметен на коже, и даже не о воспалении уха. Она не могла видеть, что происходит с его роговицей.
— Нет, но если бы мы не сказали врачу? Что бы произошло?
— Ты бы просто не смог хорошо видеть.
— Я бы ослеп?
Дебора наклонилась ближе.
— Сынок, все стало еще больше расплываться?
— Я просто спрашиваю, мама. Я бы ослеп?
— Нет. Мы уже говорили об этом. Во-первых, решетчатая дистрофия роговицы у тебя только на одном глазу. Во-вторых, как только ты перестанешь расти, мы навсегда устраним эту проблему.
— Мама, — резко перебила ее Грейс, — зачем мистер МакКенна бегал, если у него были проблемы с сердцем?
Дебора посмотрела на Дилана, которого ее ответ, похоже, не совсем удовлетворил, потом повернулась к Грейс:
— Люди со слабым сердцем всегда бегают. Очень важно заниматься спортом.
— Как ты в спортзале? — спросил Дилан. — А папа чем занимается?
«Папа расхаживает по комнате взад-вперед», — хотела сказать Дебора, но это, конечно, было не так. Сбежав от корпоративной жизни, он больше не расхаживал.
— Йогой, — ответила она. Дебора могла даже пошутить на этот счет — настолько это не вписывалось в новый образ Грэга, — но в силу йоги верила. Она бы хотела, чтобы Грейс тоже попробовала. Техники расслабления могли бы решить ее проблему с обкусыванием ногтей.
Дебора осторожно убрала руку дочки ото рта, но не была уверена, что Грейс это заметила.
— Думаешь, у мистера МакКенны был сердечный приступ, когда он выбежал на дорогу? — спросила девочка. — То есть, возможно, он не соображал, что делает, или потерял ориентацию и пытался попросить о помощи?
— Врачи не нашли ничего, что указывало бы на проблемы с сердцем.
— И что для нас значит тот факт, что он принимал коумадин?
— Это значит, — сказала Дебора, обрадовавшись надежде, появившейся в голосе дочери, — что в его смерти не было нашей непосредственной вины.
* * *
— Коумадин? — переспросил отец за утренним кофе, И только тогда посмотрел ей в глаза. Его глаза были красными, и он выпил пару таблеток аспирина, прежде чем приступить к кофе. Бутылка виски в кабинете — новая бутылка, вероятно, открытая вчера вечером — была нейтрализована третьей таблеткой. Хотя это очень беспокоило Дебору, проблема ее собственного спасения была более насущной.