Я бледнею.
– Ты опять будешь меня бить? – спрашиваю с вызовом.
– Нет, не сегодня.
Уф… мы с подсознанием облегченно вздыхаем.
– Ну, говори, – настаиваю я.
– Мне нравится ощущение власти, которое я в этот момент испытываю. Я хочу, чтобы ты вела себя определенным образом, в противном случае я буду тебя наказывать, и ты научишься выполнять мои требования. Мне нравится тебя наказывать. Я хотел тебя отшлепать с той самой минуты, как ты спросила, не гей ли я.
Я вспыхиваю. Боже, да после того вопроса я сама себя хотела отшлепать! Значит, во всем виновата Кэтрин Кавана, и если бы она поехала на интервью и задала этот вопрос, то сейчас бы сидела здесь с саднящей задницей. Эта мысль мне не нравится. Странно, да?
– Значит, я не нравлюсь тебе такой, какая есть.
Он озадаченно смотрит на меня.
– Я думаю, ты восхитительна.
– Тогда почему ты хочешь меня изменить?
– Я не хочу. Мне нужно, чтобы ты была вежливой, следовала установленным правилам и не перечила мне. Все просто, – говорит он.
– Но ты хочешь меня наказывать?
– Да.
– Я этого не понимаю.
Он вздыхает и снова ерошит волосы.
– Я так устроен, Анастейша. Мне нужно тебя контролировать. Мне нужно, чтобы ты вела себя подобающе, а если ты не слушаешься, мне нравится смотреть, как твоя прекрасная алебастровая кожа розовеет и горит под моими руками. Я завожусь.
Ничего себе. Наконец-то мы сдвинулись с места.
– Значит, боль, которую ты мне причиняешь, тебя возбуждает?
Кристиан сглатывает.
– Немного, когда я смотрю, способна ли ты ее вынести, но дело не в этом. Меня заводит то, что ты моя, и я могу делать с тобой все, что сочту нужным, – абсолютная власть над кем-то. Здорово заводит, Анастейша. Слушай, я не могу толком объяснить… раньше мне не приходилось этого делать. Я не задумывался о таких подробностях. Меня всегда окружали люди с похожим складом ума. – Он пожимает плечами, словно оправдывается. – Но ты не ответила на мой вопрос – что ты чувствовала после того, как я тебя отшлепал?
– Я была в замешательстве.
– Ты испытывала сексуальное возбуждение, Анастейша. – Кристиан на миг закрывает глаза, а когда открывает, они пылают как угли, подернутые серым пеплом.
Его взгляд вызывает к жизни темную часть меня, которая таится глубоко в животе, – мое либидо, разбуженное им и прирученное, но даже сейчас ненасытное.
– Не смотри так на меня, – шепчет Кристиан.
Я хмурюсь. Господи, а сейчас-то что я сделала?
– У меня нет с собой презервативов, Анастейша, к тому же ты расстроена. Я вовсе не похотливый монстр, как считает твоя соседка. Значит, ты была в замешательстве?