В прихожей отсвечивал экран включенного телевизора. Стараясь ступать неслышно, он прошёл в единственную комнату. Кресло перед телевизором было пусто, и тут же на шею Глеба легла прохладная рука. По телу разлилось умиротворяющее тепло, которое не смогла преодолеть даже радость от встречи.
- Дядя Миша!
- Непростительно! Совсем ты без меня расслабился. Ну, здравствуй!
Они обнялись.
- Сколько мы не виделись? – спросил Глеб.
- Всего год, Глеб, всего один год. Для тебя, молодого, это большой срок. Ну, а для меня, переползшего шестой десяток, всего лишь двенадцать месяцев. К тому же скучать всё это время мне было как-то недосуг.
Только сейчас Глеб вспомнил, что в холодильнике у него кроме куска заплесневелого сыра ничего нет.
- Вы бы предупредили, что приезжаете…
- Я тут у тебя на кухне немного похозяйничал, - словно прочитал его мысли Михаил Анисимович. – Простишь старика?
- Дядя Миш, ну какой же вы старик? – парень обнял своего учителя за налитые плечи и
только сейчас почувствовал, что из кухни шёл изумительный, знакомый запах.
- Картошка с грибами!
- Давно трапезничал?
- В обед.
- Времени-то уже двенадцатый час! На ночь, оно, конечно, вредно, но ты молодой, всё переварится. Давай за стол!
Они прошли на кухню.
- Я вчера утром из Белграда прилетел. Прямо из аэропорта в наш монастырь заехал. Вот, братья тебе гостинцы передали.
Посмотрев на свой кухонный стол, Глеб присвистнул. Он весь был заставлен трёхлитровыми банками с компотами, маринованными овощами, солёными грибами. На банках лежал огромный каравай из монастырской пекарни.
- Мой руки, и помолясь, за стол!
- Так ты, дядя Миш за границей был? – спросил парень, уже сидя за столом.
Глеб незаметно для себя перешёл на ты. Год не виделись, отвык. Как же такого солидного дядьку и тыкать? Но барьер рухнул через десять минут общения, всё же не чужие.
Они поужинали и переместились в гостиную, уютно расположившись в креслах перед телевизором.
- В Сербии и Греции по монастырям ходил с поручениями от нашего Владыки.
- Ну и как там?
- В сербах вера сильна, - начал рассказывать Михаил Анисимович. – А вот Церковь тамошняя слаба.
- Это как?
- А так, что к Причастию без подготовки пускают. Вечером винца выпил, мяса покушал, утром иди, причащайся.
- Да ну! – не поверил Глеб.
- Беседовали мы с местными батюшками, - вздохнул учитель. Они всё оправдываются тем, что паству потерять боятся, мол, католики кругом. А почему ты не спрашиваешь, чего это я в Москву притащился?
Глеб знал, что дядя Миша не любит столицу и называет её не иначе, как «вавилонской блудницей».