- Ну, этот воспитательный приём человечество, наверное, использовало ещё в каменном веке. Знаю, Глеб, ты хочешь меня успокоить. Всё же скажи, зачем мы здесь прячемся? – спросила девушка. – Мы же ничего такого не сделали. Не проще ли было открыть и объяснить.
- Там снаружи был человек, который убил моего друга. Хладнокровно столкнул с крыши. Если бы я был на сто процентов уверен, что тебя не тронут, поверь, я бы вышел к ним. По крайней мере, никто из них тебя в глаза не видел и это уже хорошо. После того, как отсюда выберемся, ты спокойно пойдёшь домой.
- А ты?
Она схватила его за рукав, заглядывая в глаза.
- Не беспокойся, до дома я тебя провожу. А потом нам придётся расстаться.
- Почему?
- Потому что тебе находиться рядом со мной опасно.
- И как ты думаешь, я вернусь завтра на работу? После того, что здесь случилось.
- Возвращаться необязательно! Заболей, в конце концов!
- Сергей Витальевич будет мне звонить…
- Слушай внимательно, - Глеб приобнял девушку за плечи. – Слушай и запоминай! Ты ушла отсюда сразу же после закрытия кофейни, и о том, что здесь позже произошло, не знаешь. Поняла?
- А как же Костя? Он же нас с тобой видел.
- После встречи с Костей я отвёз тебя домой. В кафе мы не заезжали.
- А ты? Куда ты пойдёшь?
Глеб устало вздохнул.
- Через несколько часов приедут мои товарищи. Всё будет хорошо. Мы увезём дядю Мишу в Москву. Осторожней, лестница кончилась.
Спичка обожгла ему пальцы и потухла. Они остались в кромешной темноте, густой как вакса.
Глеб ощупал шершавую стену, ища выключатель. Когда свет лампочки наполнил небольшое помещение, первое, что бросилось в глаза, это отсутствие тела.
Екатеринбург. 2 августа 1918 года
По коридорам и комнатам Ипатьевского особняка сновали взад-вперёд люди с озабоченными лицами, как офицеры, так и штатские. Политковский спросил у солдата, стоявшего на входе, кто здесь руководит следствием.
- Не могу знать, ваше благородь! – вытянулся перед офицером часовой. Их вон, сколько понаехало, все важные, с портфелями.
Cледователь Екатеринбургского окружного суда господин Намёткин, стоял посреди комнаты, ещё недавно бывшей опочивальней царской семьи и озабоченно морщил лоб. Генерал Дитерихс и «общественность» требовали скорейшего начала расследования злодейства, произошедшего две недели назад в этом доме. Но если следовать букве закона, нужна санкция окружного прокурора, который в освобождённый город ещё не прибыл. А следователь считал, что если не руководствоваться буквой закона в общероссийском бардаке, этот бардак так никогда и не закончится.