Лифт остановился, прервав мысли Мессира, дверцы с шипением открылись. За ними был длинный коридор, едва освещаемый тёмно-красными светильниками, скрытыми в стенах. Его никто не встречал. В этом не было необходимости, здесь он чувствовал себя в безопасности. Более того, любил появляться неожиданно.
Не торопясь, он покатился по коридору. На сырой стене трепетали кровавые отблески, отражая две тени.
Иосиф с интересом рассматривал лежавшего без сознания Глеба. В голове его вспыхивали какие-то забытые картинки. Вспыхивали и тут же пропадали. Он потрогал опухшую челюсть. Голова слегка кружится до сих пор. Удар у парня поставлен, да и реакция отменная! Но, как говорили древние, конец венчает всё дело. Этот супермен сейчас валяется безвольной тряпкой у его ног.
Он не сдержался и поставил свой Тимберленд Глебу на грудь.
- Тщеславие, мой мальчик, черта похвальная, если она не мешает делу, - раздался за спиной тихий знакомый голос.
Иосиф обернулся, и с трудом скрывая вдруг охвативший его трепет, взглянул в изумрудные глаза. Человек, сидевший в инвалидном кресле-каталке, улыбнулся одними губами. Он был рад видеть своё Орудие целым. Это была радость владельца нужной и полезной вещи, который после долгих поисков наконец-то нашёл её где-то под шкафом.
Мессир подъехал ближе и равнодушно посмотрел на бесчувственного.
- Им мы займёмся позже.
И развернув кресло, покатился к выходу. Иосиф последовал за ним. Молча, они прошли через кумирню, мимо алтаря.
- Для христиан бывшие боги стали дьяволом и демонами, т.е. превзойденными божествами, не поспевающими за колесницей истории, богами отсталыми, богами прошлого, мнимыми и ложными богами и, как всякие пережитки, они потеряли свою божественность и превратились в ее противоположность.
Человек в капюшоне и с книгой в руках бубня текст мерил шагами расстояние от алтаря до зеркала-двери. Мессир подъехал к нему.
- Иди и охраняй пленника, Асраил, - тихо сказал он.
Тот словно автомат, даже не повернув головы в сторону человека в кресле-каталке, двинулся туда, где лежал Глеб.
- Странно, - как бы разговаривая с самим собой, проговорил Мессир, когда они оказались в комнате, - но эти багровые тона вызывают во мне спокойствие, даже умиротворение. Помоги мне, - это уже к Иосифу, - перебраться в кресло.
Дерево заскрипело под тяжестью тела. Он поглаживал нервными пальцами подлокотники.
- Знаешь, сколько лет этому трону?
Иосиф кивнул. Историю ордена он знал наизусть.
- Может быть, когда-нибудь в нём окажешься и ты.