— Послушай, Зыков… — сказал Синицын.
Они остановились у окна. В глубине неба мерцало созвездие Стрельца. Величественно сиял Орион, и, если всмотреться, можно было различить Лебедя, Плеяд, Дофина, Большую и Малую Медведиц, строгие очер* тания Кассиопеи.
—> Послушай, Зыков! На нашей стороне три фак-: тора. Во-первых, внезапность нападения. Для них это будет так неожиданно, что они даже не успеют опомниться. Затем в это время солнце будет у вас за спиной…
Зыков думал о том, что скоро уже взойдет солнце, звезды померкнут. Он вглядывался в черное, еще сияющее звездами небо. Он хотел угадать место, где оно взойдет. Накрапывал дождь, может быть, совсем такой же, как в первый день сотворения мира. Мелкий дождичек, который прекратится, как только заалеет заря. Один из тех ночных дождей, которые проливаются лишь для того, чтобы сделать землю плодородной, дождь, на который горожанин даже не обратит вни-< мания, дождь, созданный для урожая.
— А третий фактор? — спросил он.
— Третий? Это то, что с нами французы. Они чувствуют за собой долг, который им нужно оплатить. Мне не думается, чтобы они оказались нещепетильными должниками.
На востоке показались первые розовые отблески. В темной части небосвода еще горела, словно подвешен* пая на ниточке, последняя звезда. Она была так хрупка и так восхитительна!
Зыков вертел между пальцами папиросу. От непре-рывного курения во рту у него пересохло, И все же он закурил и эту.
— Где-то мы будем после Орла! — тихо сказал он.
Последняя звездочка тоже угасла. Неотвратимо на-< двигался день.
Они полетели. Не все, но многие. Прорвали немецкий заслон, и перед ними открылся аэродром. Они атаковали его на полном газу, поливая пулеметным огнем все на своем пути, охваченные единой страстью уничтожения. На земле пылали фашистские самолеты, и воздухе время от времени какой-нибудь «як» словно спотыкался, как смертельно раненный зверь. Смерть была достаточна разнообразна. Иногда самолет взры-г. ался в воздухе; бывало, что он падал на землю, сопровождаемый траурным шлейфом черного дыма. Летчики видели, как погибают их товарищи, но у них не было времени отдавать почести мертвым. Траурные церемонии будут потом: сожаления, печаль и, как всегда, аукцион. А сейчас — убивать и не дать- убить себя. 11ройти на бреющем полете над землей, стрелять, стрелять, стрелять, смотреть, как горят самолеты и падают люди, подниматься свечой вверх, закладывать вираж, чтобы вновь спикировать на аэродром. Факелом вспыхнуло какое-то укрытие. Словно обезумевшие муравьи, из него выскакивали люди; лететь на них, стрелять, стрелять, стрелять. Если там есть бензин, получится неплохой костер!