— И чаще всего бросаешь их в море, — сказала Таня.
— Верно! А когда это было, девочки? Вчера? Неделю назад? Год или вечность?.. Я сбилась со счета…
Они все сбились со счета, засмеялись.
А за дверью кто-то сказал:
— Вот веселятся, вот веселятся…
Вошла высокая тоненькая девушка, туго обтянутая джинсами и водолазкой.
— Здравствуйте, тетя Клара, здравствуйте, тетя Таня… Бабушка, за мной пришли, я ухожу…
— Надолго?
— Не знаю. Но ты не беспокойся. Если сильно задержусь, то позвоню.
Она улыбнулась и помахала на прощанье рукой.
— Прелестная девочка, — вздохнула Таня.
— На третьем курсе. — Муся тут же постаралась смягчить свою гордость. — Кошмар какой-то! Моя внучка — математик!
— А ты, конечно, хотела передать ей эстафету?
— Ну, хотя бы иметь общий язык. В ее книгах я не понимаю ни строчки. Одни формулы.
— Для чего тебе понимать ее учебники? Ты должна понимать ее сердце. Мы с тобой всегда были тупые гуманитарии. А ее книги, если понадобится, тебе разъяснит Клара…
— Ну, не уверена. Я ведь технарь, а там высшая математика… Ленка бы разобралась…
— А помните Ленкины пилюли? Вечером выпил — утром здоров…
Ленки уже много лет не было на свете. Фанни умерла год назад.
Стало очень тихо, и они услышали сквозь шепот и приглушенный смех юный голос:
— Кейфуют старушки…
Потом хлопнула входная дверь.
Презрев все врачебные рекомендации, хозяйка засыпала еще один кофейник свеженамолотым кофе, и по комнате снова поплыл аромат, в котором рождаются воспоминания…
А на улице пахло сброшенными листьями и по-осеннему — хризантемами. Бесконечной дорогой, ведущей к чудесам жизни, шли наши внуки — еще молодые, еще бессмертные…
— Я с тобой совсем разговаривать не буду, потому что, если хочешь знать, ты мне вообще никто, — сказала Аленка.
Алексей никогда не думал, что так могут ранить слова семилетнего ребенка.
Когда они с Марой решили пожениться, то о девочке как-то не очень думалось. Но вскоре Алексей обнаружил, что Аленка — существо с независимым характером, совсем не похожа на свою мать и полюбить ее не так-то легко.
Мара удивилась, когда он ей сказал:
— Ты совершенно не воспитываешь своего ребенка.
Девочка была ухоженная, хорошо одетая, вовремя говорила «спасибо» и «здравствуйте», знала наизусть множество стихов. Что еще нужно?
— Капризная она, недоброжелательная…
Мара огорчилась. Алексей не хотел этого. Но он считал, что девочка должна быть подготовлена к сложностям предстоящей жизни.
Конечно, Алексея радовало, когда Аленка визжала от счастья и скакала на одной ножке. Ему нравилось быть добрым — разрешать ей не есть суп, бегать во дворе, соорудить из ночной рубашки балетную юбочку. Разрешать было легко и весело. Но — опасно.