Сватья сразу затянула:
— Да кто же это к нам приехал, такая радость…
Маша присела на скамейку.
— Ольга в ночной была?
— В ночной. Оба в ночной. Отсыпаются. Я ребятишек увела, чтобы покой дали. Да уж три часа отдыхают.
У Оленьки сердце чуткое, свесилась сверху с балкона:
— Мама и мамаша, поднимайтесь домой…
Свекровку она мамашей зовет. Поднялись. А Оля уже хлопочет, праздник семье устраивает.
— В кои веки все вместе за стол сядем.
Тесто на сметане замесила, яблоки на пирог накрошила, а между делом матери похваляется:
— Смотри, какую посуду сейчас обжигаем. Это «Павлиний глаз», а вот это «Северное сияние».
Чашки — загляденье. Уж на что красивая посуда «Золотой олень», а «Павлиний глаз» еще лучше. Все краски переливаются. А «Северное сияние»! Чашка снизу синяя, а потом голубая до лазоревого, а дальше серебро и изнутри серебро.
— Вытащишь из печи — весь цех сияет! Ты их себе возьми, мама.
— Да на что мне? Я от своей посуды не знаю куда деваться.
— Так ведь красивые! Поставишь на стол — полюбуешься!
Зятек из спальни вышел — заспанный, встрепанный, веселый. Маша его за то и любила, что веселый. Танюшин, бывший, всегда ее тещей звал. Только и слышала от него:
— Теща, дай на пол-литра.
А Николай никогда этого слова противного не скажет, а только «мама» или «бабуля» — это если с детьми о ней говорит.
Повеселела немного Маша и за обедом, вроде бы по-смешному, рассказала, с каким делом Раиска к ней приходила. Оля обеими руками за щеки взялась.
Сватья быстренько на всех поглядывала, не знала, в какую сторону ей податься. Только когда Николай сказал: «Видал нахалов, сам нахал, но уж такое придумать!» — тут и она сорвалась:
— И ты ее с лестницы не спустила? И ты ей космы не повыдергала? Да я бы ее на всю улицу ославила!..
— Эх, жалко, мать, тебя там не было…
Хорошо Николаю смеяться. А Оля увела мать в спальню, закрыла дверь.
— Не возьмешь его, мама? — И заплакала.
— Что ты плачешь, дочка?
А я вспомнила, как он нам сапожки покупал.
Ты лучше вспомни, как твои одногодки с отцами за ручку гуляли, а ты бабушку свою спрашивала: «А мой отец кто? Ты, что ли?»
— Ой, мамочка, милая, как тебе было тяжко! С ночной придешь и целый день не приляжешь… Особенно когда бабушка заболела…
— Вот так, — сказала Маша.
— А не стыдно нам будет, что наш отец в инвалидном доме живет?
— А ему не стыдно было нас бросить? Тебе и трех месяцев не было. Ты его и всего-то два раза в жизни видела. С нас никакого спроса нет.
— Правда, — согласилась Ольга. — Не бери его, мама!
— Неужели возьму…
— Что посеешь, то и пожнешь, — уже серьезно сказал Николай, когда провожал Машу до автобуса. — А вы, мама, не расстраивайтесь и берегите свое здоровье, это для вас самое главное…