* * *
Это — значит солнце и берег. Это — значит море и соленый ветер. Это — значит тот далекий край, который снится тебе по ночам. Там, где ты однажды был. И то место, куда ты снова хочешь попасть. — Тем более, в последнее время изменилась ситуация с объектом «Радуга». А вот это уже серьезно. Это вам не мелкие, пускай и очень жалящие и обидные удары террористов и мелкие войны. Человек в футболке развернулся так, чтобы его видели как можно больше собравшихся. Но повезло не всем, например, к генералу ему пришлось повернуться спиной. Он оборвал генерала на полуслове, как будто так и должно было быть:
— Аномалия, по-простому «Радуга», становится нестабильной. Нам еще непонятно, чем это может грозить. Есть информация, что планеты, которые находятся за Малым Кольцом, и по нашим сведениям входящим в эту коалицию, нашли какие-то ключи к управлению аномалии. Чем это может нам грозить — пока неясно.
Человек замолчал и оглядел нас. Кто-то поднял руку и спросил, а в чем проявляется нестабильность. Генерал посмотрел на него, но сказать не успел. Его опередили:
— Это не в вашей компетенции, и поверьте мне, у вас не хватит знаний понять, в чем дело.
Вопрос по существу был глупый, тем более, что пока дают вводную задавать вопросы не следовало, но нетерпеливых хватало везде.
Я сидел и вспоминал события прошедших пяти дней. Почти такое же совещание, только без людей там было поменьше было. И не было этого парня в майке.
— На людей Управления оказывается давление. Причем упор делается на исполнителей. Законников. То есть членов монад, нашу силу. За последний год было уничтожено их целых две. И шесть человек из вашей, — кивнул мне генерал. Его звали Геннадий Георгиевич. Шестьдесят лет, всегда подтянутый, и готовый. — Террор-группа на площади, — он кивнул мне, — мусоросборщик, взрыв Веги-5 около Солнца, и трагическая катастрофа катера — все это давление на вас. Вас пытаются убрать. Причем очень профессионально. Та террор группа, которую вы захватили на Черногорке, всего лишь отвлекающий маневр. Мы отвлеклись, и не успели.
— Сейчас мы разбираемся в истинных причинах, — генерал замолчал, а потом сухо, собравшись с силами продолжил, — вынуждены признать, что нас обыграли. В данный момент мы прорабатываем все варианты, — он помолчал. — Все, свободны. Управление берет на себя опеку над вами — проживание в специально охраняемых корпусах, — он встретил наши взгляды, — кто не хочет, подписывайте бумагу об отказе от опеки. О следующей встречи вас уведомят. И еще, будьте осторожны.
Мы встали, попрощались, все молча подписали бумаги и вышли из здания, кто куда. Ни кто не сказал ни слова, только Миша проронил: