Этого Доннер не ожидал, но сразу обрадовался:
— Если вы такого мнения, тогда так и поступайте, комиссар! — Советник быстро положил трубку и отправился спать.
Комиссар Вольман тоже положил трубку, но спать не ложился.
Он включил центральный диспетчерский аппарат, сварил двойной кофе, поудобнее устроился в кресле и стал ждать, когда захлопнется поставленная им ловушка. Конечно, он кое в чем сомневался, готовя эту ловушку, но в одном он был уверен — она все же явится тем импульсом, который заставит Райн действовать. А как только это случится, она рано или поздно должна попасть в сети разветвленного полицейского аппарата.
В этом был уверен не только многоопытный комиссар, но и любой работник криминальной полиции…
Полковник Говард в эту ночь тоже не ложился, он упорно ждал новостей в кабинете усталого Штрайтцера, постоянно требуя, чтобы директор фирмы ТАНАСС что-то предпринимал, ни на минуту не оставляя его в покое и умышленно вызывая на разговор. Несколько часов назад он вынес окончательный приговор Штрайтцеру, но не показывал этого: директор был ему еще нужен для подведения итогов работы фирмы ТАНАСС.
— Вы внимательно слушали комиссара, Штрайтцер?
— Да, сэр.
— По его словам, Райн сегодня во второй половине дня лихорадочно заметала следы. Ведь он так говорил?
— Да, сэр, именно так.
— А как вы можете это объяснить? Почему Райн подняла тревогу сегодня во второй половине дня?
Взволнованный Штрайтцер напрасно пытался собраться с мыслями: он не мог ничего объяснить и только глубокомысленно произнес:
— Это действительно интересно.
— Почему? — не оставлял его в покое американец.
В конце концов в усталой голове Штрайтцера появился проблеск мысли.
— Вы думаете, сэр, что это каким-то образом связано с отъездом Галвы?
— Случайно ли то, что Райп стала собирать чемоданы сразу после отъезда Галвы? Да или нет?
Сжав голову руками, Штрайтцер задумался.
— И все-таки он не мог сообщить ей, что уезжает, — изрек он наконец.
Говард вспомнил о попытках Галвы куда-то позвонить. В конце концов, это могли быть не только попытки.
— Он мог сообщить ей, что уезжает, но не мог уточнить куда, потому что до самого отъезда постоянно находился или с нами, или с Торанце.
Штрайтцер поднял голову, выпрямился и взглянул на Говарда:
— Как бы то ни было, он не мог ей сказать, что им грозит опасность. Все мы оказали ему полное доверие…
— А я ему даже сообщил, — спокойно добавил полковник, — что его кандидатура выдвинута для работы в Центре. Поэтому остается одно объяснение: Гиту Райн спугнул кто-то другой.
— Комиссар Вольман?