Я с негодованием отвергал все, что не нравилось Белл. Очертания ее бюста совершенно подавили мой рассудок. Она милостиво выслушала, насколько одинока была моя жизнь до нее и нежно ответила, что и сама хотела бы узнать меня поближе, ибо испытывает ко мне сходные чувства.
Вскоре после примирения с Майлзом я сделал ей предложение и она согласилась разделить мою судьбу.
— Дэн, милый, у тебя есть все задатки великого человека… и мне кажется, что я смогу помочь тебе развить их.
— Ну конечно!
— Ш-ш-ш, дорогой. Но я не собираюсь замуж: ты сейчас на взлете и мне не хочется обременять тебя детьми и надоедать тебе. Я намерена работать с тобой, помогать тебе налаживать твое дело. А потом мы поженимся.
Я возражал, но она была непреклонна.
— Нет, дорогой. Перед нами — долгий путь. Вскоре “Горничные, Инкорпорейтид” станет такой же великой, как “Дженерал Электрик”. Когда мы поженимся, я хочу забыть о бизнесе и целиком посвятить себя твоему счастью. Но сначала я должна поработать для твоего благополучия, для твоего будущего. Верь мне, дорогой.
Что я и делал. По случаю помолвки я хотел подарить ей шикарное обручальное кольцо — она не позволила. Тогда я передал ей часть моих акций. После долгих уговоров она согласилась принять их. Теперь я не уверен, что это была моя идея.
После этого я начал работать еще усерднее, непрестанно думая о механизации мусорных ведер и посудных моек. И все были счастливы… все, кроме Пита и Рикки. Питу было просто наплевать на Белл, как и на все, что он не одобрял, но изменить не мог, а вот Рикки была по-настоящему несчастна.
Моя вина. Лет с шести она была “моей девушкой”, со встрепанными волосами и огромными серьезными глазами. А я “собирался жениться на ней, когда она вырастет, чтобы вместе заботиться о Пите”. Я полагал, что это всего лишь игра, что мы оба понимаем это, что я нужен маленькой Рикки только затем, чтобы Питу было хорошо. Но кто поймет детскую душу?
Что касается детей, я не сентиментален. Большинство из них — аленькие чудовища, не поддающиеся цивилизации, пока не вырастут. Но маленькая Фридерика напоминала мне мою сестру, не говоря уже о том, что она любила Пита и заботилась о нем. Мне кажется, она любила меня за то, что я никогда на нее не кричал (в те времена я сам еще обижался как ребенок) и совершенно серьезно принимал все ее фантазии. Рикки была прелесть; у нее было спокойное достоинство, исключавшее хныканье, визг, лазание по коленям. Мы дружили, вместе заботились о Пите, ей, кажется, нравилось быть “моей девушкой” и она хорошо вела свою партию в нашей игре.