- Мы единое племя, не знающее никаких каст, -продолжала она, — социалистическое, если вам будет угодно. Все, что принадлежит одному, принадлежит всем. Этого требует образ жизни и среда, в которой обитает мой народ. В хорошие времена такой закон применяется редко, но в плохие - это единственное,благодаря чему может выжить мой народ. Если у тебя нет мяса в котле, ты можешь есть из котла своего соседа. Если у соседа есть ружье, а твое сломалось, ты берешь ружье соседа, когда тебе нужно. Это не кража, потому что тогда оно уже и твое ружье. В вашем обществе этот закон нельзя применить. Ваши люди использовали бы его во зло, но среди моих людей никто никогда не обращает его во зло.
Доктор Карр наклонился вперед, и его толстые губы раздвинулись, вновь обнажая зубы.
— Понимаю, - сказал он. - Значит, вы решили,что вам нужна ручка Марджори, и взяли ее, так как считали ее своей? Может быть, у вас и такой закон, но здесь нельзя жить по такому закону.
— Я не брала ее, — холодно сказала Кэнайна. -Обычаи моего народа тут ни при чем. Еще несколько лет назад я решила оставить жизнь и нравы моего народа и приобщиться к жизни вашего общества...
Но доктор Карр прервал ее и не спеша продолжал:
- Двум столь различным культурам, как наши,трудно соединиться — слишком различны наши ценности и наши нравственные устои. Вступая в общество белых, индеец должен пройти испытательный срок. К нему будут относиться с подозрительностью и недоверием, пока он не докажет, что способен воспринять наш образ жизни. Чтобы достигнуть этого, он должен забыть, что он индеец...
Стройное тело Кэнайны внезапно напряглось; до сих пор она сдерживалась, а теперь вся дрожала от возмущения:
— Но вы не даете нам забыть! — воскликнула она. — Я пыталась забыть. Но когда я веду себя не так, как, по мнению многих, должна вести себя индианка, я нахожу у себя в портфеле вещь, которую кто-то подсунул. Нельзя доказать, что я воровка, и вы знаете это. Но вам хочется поверить в то, что я воровка,поскольку вы считаете, что все индейцы обязательно воры.
Смуглые щеки и шея Кэнайны покраснели, у нее пересохло во рту и дрожали губы.
— Мисс Биверскин, — коротко сказал доктор Карр, — мой долг повелевает мне исключить вас из школы, чем я крайне расстроен, ибо само ваше появление и обучение в учительском колледже — своего рода эксперимент, за которым внимательно следили в педагогических кругах, ожидая исхода. Исход подтвердил опасения многих.