В тот день и два следующих дня Белощек летал и кормился вместе с ними, держась очень близко к своей избраннице, остерегаясь, однако, бросить открытый вызов другому самцу. Он чувствовал, как постепенно к нему возвращается прежняя сила. И ждал, ибо знал, что ему предстоит неравная борьба и что в этой борьбе ему потребуется весь его вес, все силы, на какие он только способен.
Стая облетела это расположенное в глубине земли море и теперь находилась на его западном берегу. Время от времени гуси предпринимали короткие полеты в болотистый лесной край со множеством покрытых до сих пор льдом озер. Белощек страшился подобных набегов и неохотно следовал за стаей, неизменно испытывая облегчение при возвращении на побережье. Его занимало, почему взрослые пары все еще не вьют гнезд, и он все недоумевал, где же утесы для гнездовья, потому что берег здесь везде тянулся низменный, плоский и болотистый. Белощек мог судить о птицах этой стаи, исходя из обычаев и привычек гусей собственной породы. Его сородичи, белощекие казарки, гнездятся на утесах, и оттого он считал, что все гуси гнездятся на утесах. Он не знал, что, подобно большинству других гусей, канадские гуси гнездятся среди болот и около пресноводных, окруженных сушей озер, не знал, что полеты в глубь суши, которых он так боялся, вызваны необходимостью уяснить состояние льда на озерах, не знал также и того, что большинство гусей с побережья залива Джемса уже тянулось подальше от побережья, на свои летние пастбища, и что его стая тоже вскоре направится туда.
Тем временем пары годовалых гусей становились все прочнее, а сама стая уменьшалась в числе, поскольку некоторые птицы, определившись, тотчас покидали стаю и улетали. Белощек находился в стае уже три дня, стремление к спариванию жгло его, как огонь, силы возвращались к нему, и он знал, что больше ждать нельзя. Был отлив, и птицы расположились на илистом мелководье, с трех сторон окруженном ивами. Самцы самозабвенно совершали брачный ритуал перед незанятыми самками. То и дело вспыхивали драки. Не подкрепленное поединком, спаривание редко бывало окончательным: половое влечение самок развивается позже, чем у самцов, и обычно необходимо возбудить самку битвой за нее, прежде чем ее эмоции достигнут такой точки, когда она готова принять самца.
Внезапно Белощек побежал к своей избраннице, затем остановился в четырех-пяти футах от нее и, вытянув шею во всю длину вверх, издал громкий клич, означавший вызов. Это произошло совершенно само собой, ничего -подобного в его намерения не входило, но его действиями руководил унаследованный от многих тысяч поколений белощеких казарок инстинкт. Он не спускал глаз с маленькой гусыни и стоявшего поблизости соперника. Она не обращала на происходящее ни малейшего внимания, тогда как гусак медленно двинулся ему навстречу.