Кэнайна тоже пришла в возбуждение. Она знала, что из всех звуков природы этот весенний клич возвратившихся гусей был самым живительным и радостным для людей мускек-овак. Он означал, что после долгих месяцев голода вновь будет хорошая еда и полные желудки.
В индейском поселке все пришло в бурное движение. Повсюду сновали взрослые мужчины и ребятишки, снова слышался смех и крики. Разбирались вигвамы и хибарки, так что от них торчали лишь голые шесты, извлекались и спускались на воду каноэ, пролежавшие зиму под прикрытием веток и мешковины. Все носились между рекой и поселком, стаскивая в каноэ поклажу.
Кэнайна наблюдала, как родители вместе с другими тоже спустили на воду свое каноэ. Отец быстро сорвал с крыши хибарки мешковину, завернул в нее одеяла и швырнул длинный тюк в середину каноэ. Дэзи Биверскин сунула Кэнайне в руки топор и котел и жестами дала ей понять, что нужно снести их в лодку. С большой скаткой одеял показалась Элен Чичикан и пошла рядом с Кэнайной к реке.
— Начинается охота на гусей, — с воодушевлением возвестила она. — На озерах, где гнездятся нискук, еще две-три недели продержится лед. Гусям будет голодно, и они будут много летать, дожидаясь, пока растает лед. Тогда охотникам легко приманить и подстрелить их. Нынче на ужин непременно будет гусятина.
Флотилия каноэ отчалила и двинулась против течения. Кэнайна примостилась среди узлов и тюков посредине каноэ Биверскинов, лицом к отцу, который на корме молча работал веслом. Их разделяло всего несколько футов, но Джо Биверскин ни разу не взглянул на нее, даже виду не подал, что замечает ее присутствие Теперь гуси часто кричали в вышине, и всякий раз люди, сидевшие по каноэ, возбужденно лопотали друг с другом на кри, а Кэнайна не понимала ни слова.
Было далеко за полдень, когда они добрались до поляны на берегу Киставани и причалили к берегу. Кэнайна заметила, что на поляне еще с прошлого года сохранились остовы вигвамов. В этих местах было больше гусиных стай, и они часто низко пролетали неподалеку. Мужчины тотчас схватились за ружья и скрылись по разбегавшимся от берега извилистым тропинкам. Женщины и дети принялись разбивать лагерь, прикрепляли мешковину к шестам, разводили костры, рубили ветки.
Кэнайна услышала частый треск ружей. Уже смеркалось, когда мужчины вернулись. Многие тащили гусей - крупных, серых, длинношеих птиц с белыми щеками. Джо Биверскин тоже нес гуся и с торжествующей улыбкой бросил его к ногам жены, игриво обняв ее Кэнайна с любопытством наблюдала за ним - она никогда еще не видела, чтобы он улыбался или проявлял по отношению к матери какие-то чувства.