Ричард, вдруг почувствовав благородство, ответил:
— Но я же должен дать вам приданое.
Джон Роджерс засмеялся:
— Немного поздновато, сэр Ричард. Лучше проявите заботу о внуке.
— У вас есть ребенок?!
— Нет, пока нет, но, когда я покидал дом, чтобы присутствовать на суде, она уже была на сносях.
— Тогда давайте помолимся о безопасных родах. Человеку моего возраста совсем не пристало быть без внуков.
— А она будет очень хорошей и доброй матерью, потому что все эти три года она относилась к моей дочери Алисе как к собственному ребенку.
Они подъехали к замку Саттон в полдень следующего дня, и мысли о скором отцовстве настолько засели в мозгу Джона, что он мог поклясться, что ему в этом тихом летнем воздухе слышится крик ребенка. Но сэр Ричард тоже услышал его и удивленно взглянул на своего зятя:
— Что это?
— Похоже на плач младенца.
Не говоря больше ни слова, они перешли на галоп, чтобы быстрей преодолеть расстояние до замка. Их встретил привратник, расплывшийся в улыбке:
— Добро пожаловать домой, господин. Добро пожаловать после долгих лет отсутствия, сэр Джон.
— В доме младенец? — спросил сэр Ричард.
Улыбка швейцара стала еще шире:
— Да, сэр, ваш внук — Жиль Роджерс!
Ричард еще никогда не видел, чтобы человек так стремительно двигался, как сэр Джон в тот момент. Он соскочил с лошади и, как был, в верховой одежде, преодолел внутренний дворик и устремился в дом. И его крик: «Сын! Сын!» — повторился эхом от терракотовых кирпичных стен внутреннего двора замка Саттон. Жиль Коук, услышав стук, начал открывать средние ворота, но успел приоткрыть дверь только наполовину, когда сэр Джон пролетел мимо него, замедлив шаг, только чтобы спросить:
— Где они? — И побежал дальше по лестнице в восточное крыло.
— В вашей старой комнате, сэр, — крикнул ему Коук вслед.
Там он их и нашел. Огромные голубые глаза Кэтрин, округлились от изумления: как это он оказался здесь, а ребенок, как две капельки воды похожий на сэра Ричарда, спал в колыбельке и выглядел розовощеким и здоровым, что очень волновало его родителей, ибо едва ли тридцать младенцев из каждой сотни доживало до своей первой годовщины. Наклонившись, Джон бережно взял на руки своего малыша, который чмокнул губами в поисках соска и продолжал спать.
— О, дорогая, — обратился Джон к Кэтрин, — какая ты умница. Какого дивного сына ты мне подарила. Было очень трудно?
— Тяжелая ночная работа, — ответила она.
— Как жаль, что меня здесь не было. Да, но как ты могла отправиться в дорогу перед самыми родами?
Она рассказала ему о жуткой смертельной болезни шута Жиля и о том, что это — хотя и ужасно так говорить — оказалось последним поводом для ее матери загладить молчание и вражду.