«Желание», — подумала леди Вестон. И до нее дошло, что Болейны в жизни короля играют большую роль.
Она оглянулась посмотреть, видит ли все это Ричард, и тут же удостоверилась в этом, заметив широко раскрытые глаза мужа, которые он не сводил с этой пары.
Тогда у нее почему-то не нашлось подходящего момента спросить его об этом, она собралась сделать это на следующее утро, когда в дверь их апартаментов постучали. Тоби открыл дверь, и Анна увидела на пороге пажа королевы и двух пажей короля. Получив разрешение войти, мальчики положили двенадцать коробок перед Ричардом и одну перед леди Вестон. Это были новогодние подарки от Генриха и Екатерины.
В коробочке Анны лежал головной убор великолепной работы — из синего бархата, украшенный мелкими сапфирами. К нему была приложена записка, написанная королевой собственноручно:
«Мы были бы очень рады чаще видеть вас при дворе».
То был королевский приказ, хотя и в вежливой форме. Коробки Ричарда содержали двенадцать пар туфель. Король не мог бы выбрать ничего лучше. Хотя сэр Ричард не был тщеславным человеком и не очень-то гнался за модой, у него имелась слабость к хорошей обуви. Развеселившись, как ребенок, он надел пару из чудесной красной кожи и встал, любуясь собой.
— Охо-хо! — усмехнулась Анна. — Кажется, мне придется называть теперь тебя «гусиные лапки».
— Ну уж, нет, — отпарировал он и стал гоняться за ней по комнате, крича:
— Ну же, старая гусыня, позволь мне пощипать твои перышки! — Анна заметила Тоби, покрасневшего от смеха, исчезающего в дверях, готового распространить известие о жизнерадостных намерениях сэра Ричарда.
— Нет, Ричард, — крикнула она, но он схватил ее и прижал к постели, щекоча по ребрам, затем поцеловал ее.
— Ты будешь любить меня, жена?
Она, смеясь, отрицательно помотала головой.
— Ведь уже утро.
— Меня это не волнует, — заявил он и сбросил новые красные туфли.
Потом, Нежа в его объятиях, Анна спросила:
— Значит, ты все еще желаешь свою старую гусыню?
— Да.
Ответ был кратким, но сопровождался поцелуем в кончик носа.
— Больше, чем мадемуазель Болейн?
— Потаскуху?
— Нет, это — мадам Карей. Я имею в виду мадемуазель Анну Болейн.
Ричард с удивлением посмотрел на нее. С кем угодно другим его глаза всегда оставались невозмутимыми, поскольку именно так он смог довести до совершенства искусство внимательного изучения собеседника — трюк, которому леди Вестон научилась от него. Но со своей женой так осторожен он не был.
— А почему ты заговорила о ней? — спросил он.
— Я видела, как ты смотрел на нее вчера вечером.
— Что ты имеешь в виду?