Войдя, он рухнул в кресло и рявкнул, чтобы Джоан стянула с него сапоги.
— Как я понимаю, беседа с кардиналом прошла нелегко?
— Нет, — к ее удивлению ответил Ричард. — Нет, она была нетрудной. По правде говоря, я думаю, он счел, что оказывает мне большую услугу.
— Тогда почему ты такой мрачный?
— Он назначил меня государственным казначеем в Кале.
— Боже милостивый, только не это!
Она села так же резко, как и он.
Французский город и прилегающие к нему земли до сих пор принадлежали Англии, так же, как и острова в проливе Ла-Манш, и стать там государственным казначеем действительно было почетно, но сейчас, когда только что закончено строительство поместья Саттон! Получалось, что сэр Ричард построил свой замок только для того, чтобы его лишили права жить в нем. Анна чуть не расплакалась.
— Когда тебе надо ехать?
— Через два месяца — когда мы обоснуемся в поместье Саттон.
— Обоснуемся, — с горечью произнесла Анна. — Не успеешь вселиться, как тебе надо будет уезжать.
— Но я буду приезжать каждый месяц.
— Не слишком-то большое утешение.
— Дорогая, ты могла бы поехать со мной.
— И оставить поместье Саттон под присмотром слуг? Ричард, ты же знаешь, что это невозможно.
Но в первый вечер пребывания в новом доме их мысли были развлечены появлением, спустя четыре года, бродячего артиста Жиля Гилдфорда. Он той же медленной и тяжелой походкой вошел под арку Привратной башни, неся на спине весь свой нехитрый скарб. Сэр Ричард, находясь в крайне благожелательном расположении духа, сначала послал его на кухню подкрепиться, а после ужина предложил развлекать их.
Итак, поужинав семьей в Большом зале, где Ричард восседал на месте хозяина за высоким столом, более счастливый, чем когда-либо, испытывая радость и удовлетворение от обладания и переселения в поместье Саттон, они направились в Длинную галерею. Здесь Анна приказала зажечь все свечи и затопить все четыре камина, чтобы приветствовать хозяина поместья в первый вечер пребывания его с домочадцами в новом доме.
Когда зрители приготовились к увеселению, Жиль высоко подпрыгнул и прошелся по всей огромной длине галереи «колесом» и кувырками через голову, удивив даже самого себя. Затем, покачивая головой, чтобы звенели бубенчики на колпаке, и помахивая шутовским жезлом, на конце которого была вырезана маленькая усмехающаяся головка — юмористическая копия лица самого Жиля, он запел громким, мелодичным голосом. Звуки песни «Времяпровождение в хорошей компании» — слова и музыку которой написал сам король — гулким эхом отдавались в огромном пространстве галереи. Затем последовали шутки, а в конце он спел еще одну песню и продемонстрировал свое акробатическое искусство.