Анди уселся рядышком с мамой.
— Почему у нас нет бабушки? — спросил он.
— Ты же знаешь, Анди! Одна бабушка умерла, когда папа был ещё маленьким. Это было очень, очень давно. А другую мы похоронили перед самым твоим рождением.
— Значит, тоже уже очень, очень давно, — сказал Анди.
Мама легонько шлёпнула Белло в знак того, что собачий туалет окончен, и посадила Анди себе на колени.
— А тебе так не хватает бабушки?
Анди кивнул.
— У всех есть бабушки. И у Герхарда, и у Роберта — у всех.
Мама обняла его и покачала, как маленького.
— Но ведь у тебя есть и папа, и я, и Йорг, и Кристи. Неужели этого мало?
— И ещё Белло, — сказал Анди.
Пёсик стоял на нижней ступеньке террасы и вилял хвостом, не сводя с них глаз. Ему явно хотелось, чтобы и его покачали на руках.
— Бабушка Герхарда, — сказал Анди с упрёком в голосе, — водит его кататься на карусели, и в лабиринт тоже… в общем, всюду, куда ему только захочется. А на Рождество она связала ему шапку с помпоном.
— Анди! — И мама перестала его качать. — У тебя в ящике лежат три вязаные шапки. Верно?
И правда, вязаных шапок у него было хоть отбавляй. Одна старая синяя, которую до него носил Йорг, другая, тоже старая, красная, перешла к нему от Кристи, и третья, почти новая, белая, которую родители подарили ему на день рождения. Но ведь шапка, купленная в магазине, совсем не то, что шапка, связанная бабушкой.
— Если тебе так хочется, — сказала мама, — я свяжу тебе точно такую же шапку с помпоном, как у Герхарда.
Анди помотал головой. Он вовсе не хотел, чтобы мама вязала ему новую шапку. У неё и так ни на что не хватает времени: она уходит из дому в половине седьмого и до обеда работает в большой прачечной. Без остановки класть на весы тяжёлые пакеты с бельём, а потом снимать их — очень утомительное занятие. А когда она возвращается домой, дел у неё тоже по горло: обед сварить, комнаты убрать, всё пропылесосить, постирать, погладить, сделать уроки с Йоргеном и ещё расчесать Белло. Нет, ей и правда некогда вязать новую шапку, когда у него и так уже есть три штуки.
— А вот в следующую субботу мы обязательно пойдём в парк, — сказала мама. — Втроём: папа, ты и я. И все будем кататься на карусели.
Анди ничего не ответил. Его родители редко ходили в парк. У мамы от карусели кружится голова, а папа вообще больше всего на свете любит копаться в саду. В «комнату ужасов» его не затащишь — он говорит, что потом снятся дурные сны. И это, наверное, правда, потому что не так давно Анди с Йоргом пошли в «комнату ужасов» и после этого он очень плохо спал: во сне всё было ещё страшнее, чем наяву. И всё же ему очень хотелось ещё раз туда пойти.