Дебрен глянул наверх. С потолка, слегка поблескивая в струйках слабого света, опускались рои пылинок. Сквозняка, который объяснял бы их неожиданное движение, не было. Но не было и никого третьего. Просто они с Лендой нарушили магическое поле, охраняющее помещение от посетителей.
Он подошел ближе к ложу, коснулся локтя лежащей. Как и подозревал, труп не был ни слишком окоченевшим, ни чересчур холодным.
— А теперь? — Он внимательно взглянул на Ленду, пытаясь понять, когда лопнет кокон, в котором она пряталась, и не придется ли ее отхаживать. Та, другая, девушка наверху, ошпаренная, несмотря ни на что, не потрясла его так здесь же, в подвале, на жестком странном ложе и в окружении канделябров было что-то пронзительное, бесконечно грустное.
— Теперь? Теперь… не губит. — Ленда сглотнула. — Как видишь.
— Ты хочешь сказать… — Он не докончил. — Прекрасно. Прекрасно, Ленда.
— Что ты на меня уставился? — Вероятно, это подсказала ей интуиция, потому что глаза она отводила, как могла. — Я сюда с гниющей ногой попала, мне ее должны были отрезать. Если б не деньги под проценты от Дюннэ, не ее золото на самых лучших медиков… Мы подписали контракт. Честный контракт. Фирма дает мне левую ногу от бедра. Я фирме — свои услуги. Могу отказаться, но тогда придется оставить ногу «Розовому кролику». Вот о чем Сусвок говорил.
— Ты на груди кольцо носишь. Махрусово. Знаешь, что это грех. — Он указал на труп.
— Я тебе уже говорила, что я не приличная женщина. А в этом грехе, — она осторожно коснулась руки Унеборги, — я исповедовалась. Двенадцать клепсидр отстояла на горохе, постилась по два дня в течение шести недель подряд, не говоря уж о молитвах. Интересно, сколько бы он назначил тому, кто ее для себя заказал.
— Кто?
— Кто исповедовал? — уточнила она. — А тот поджаренный монах, который по Пренду к язычникам отправился, чтобы и после смерти во имя Господне неверных своими трупными ядами отравлять. Дюннэ мне к нему идти велела. Не дура, знает, как от палача отвертеться. Об Унеборге только мы с ней знаем, ну и бальзамировщик, который ее в нормальный вид привел. Большие деньги будут. Иначе бы она не подставляла шею. Сусвок сам бы ее на части разорвал, если б знал. Ункой, может, попользовался бы, коли она здесь уж готовая к употреблению лежит, но Дюннэ бы повесили. Меня, наверно, тоже.
Дебрен подвинул ближе канделябр, достал из мешочка кресало, долгим ударом, одной только искрой, не воспользовавшись трутом, зажег свечи. Он мог бы сделать это чистой магией, но так было проще.
— Брось это, девушка. — Он тоже не глядел на Ленду. Хорошие советы давать легко. — Это место пачкает. Ты не могла поискать другого процентщика?